Дейтрейдер: кровь, пот и слёзы успеха

"Иммунитет?" - съязвил я. "От чего вы собираетесь дать мне иммунитет?"

"Льюис", — вмешался Сэнди, — "тебе не обязательно что-либо говорить".

"Все нормально", - сказал я своему адвокату. "У меня есть кое-что, что я хочу им сказать". Я посмотрел на прокурора штата и на агента ФБР, стоящего рядом с ним. "Слушайте, мой отец был в тюрьме с того времени, когда я учился в четвертом классе, и до то­го времени, когда я учился на втором курсе средней школы. Два го­да после его возвращения домой я провел в колледже. Его убили через два дня после моего окончания колледжа. Сколько, вы дума­ете, я действительно знаю о его жизни? Нет ничего, что я мог бы сказать вам полезного. Почему бы вам просто не оставить в покое меня, моего брата и мою мать и позволить нам жить нашей собст­венной жизнью?"

Лифт открылся, мы с Сэнди вошли в него. Когда двери закры­лись, это был последний раз, когда мне приходилось сталкиваться с ФБР по поводу убийства моего отца. Но это не было моей послед­ней стычкой с ними.

Оглядываясь назад, я полагаю, что можно было по-другому от­нестись к своей личной жизни и избежать пристального внимания, нацеленного на меня все эти годы. Мне не следовало бы иметь Порше и Мерседес, но они у меня есть. Возможно, в годы своей молодости я был слишком заметным, зависая в кабаре, болтаясь в молодежных тусовках и выпивая иногда с Уайзом Гаем, у которого не все в порядке с законом. Возможно, мне следовало отклонять приглашения на итало-американскую свадьбу, если я знал, что сре­ди гостей могут быть люди из окружения моего отца. Рукопожатие с кем-то на приеме — под взорами подозрительных глаз — могло бросать на меня тень подозрения.

Но у моего отца и его товарищей было крепкое братство и собст­венное понимание о верности. Иногда я бывал на таких мероприя­тиях, как свадьба, и ко мне подходил какой-либо человек. Он жал мне руку и говорил: "Я знал твоего отца много лет. Он был отлич­ным парнем". Или он мог сказать, как они вместе "отсутствовали в