|
И, что также весьма существенным считаю, окно первого этажа было раскрыто в момент обнаружения трупа. Все свои соображения честь имею представить на рассмотрение Вашего сиятельства. Подполковник корпуса жандармов Шишкин». Бенкендорф долго читал донесение. Задумался. Взял перо и начертал наверху: «Считать самоубиенным». Потом подумал еще да и бросил донесение в камин. Позвонил в колокольчик. Вошел секретарь. – Вызовите ко мне Шишкина, любезный, – попросил ласково. Когда явился Шишкин, Бенкендорф сказал ему: – Он был самоубийцей. Хотя его и убили. Убийц не ищите. Нам это сейчас невыгодно. Убил-то кто? Шишкин хотел ответить. Бенкендорф перебил его: – Вот так-то, подполковник. Ступайте. Итак, самоубийца? – Самоубийца, ваше сиятельство. …Я сто раз умирал, я привык Умирать, оставаясь живым. Я, как пламя свечи, каждый миг В этой вечной борьбе невредим. Умирает не пламя – свеча, Тает плоть, но душа горяча. И в борьбе пребываю, уча Быть до смерти собою самим… …Поэт Николай Тихонов рассказывал нам, что ему в руки попался афганский словарь, напечатанный накануне второй англо-афганской войны в конце прошлого века секретным издательством «Интеллидженс сервис». – Этот словарь был похищен англичанами у Виткевича в номере гостиницы Демута… И не только это было похищено ими… Похитили все… Одного не смогли сделать британские разведчики: они не смогли убить память о Виткевиче… ПОД ПОКРОВОМ «РУССКОЙ УГРОЗЫ»– Ганга достаточно коснуться французской шпагой… – Слова Наполеона о том, что достаточно выйти к Гангу, чтобы Британская империя рухнула, не были забыты ни в Лондоне, ни в других столицах. Восемьдесят лет спустя та же мысль была повторена русским генералом М. Д. Скобелевым. Приблизившись к индийским границам, считал он, «можно нанести Англии не только сокрушительный удар в Индии, но и сокрушить ее в Европе». Слова эти генерал писал, находясь в Средней Азии, гораздо ближе к индийским пределам, чем когда-либо этого удавалось достичь Наполеону и его армии. Эти были годы, когда в России жива была еще в памяти несчастная Крымская война, когда на улицах русских городов можно было еще видеть безногих и инвалидов, искалеченных английскими ядрами на севастопольских редутах. Позванивали Георгиевские кресты на выцветших ленточках, стучали костыли по булыжным мостовым. И нельзя было сказать, что это – затихающее эхо отгремевшей канонады или приходящий из завтра отзвук новой войны. Потому что ни севастопольская осада, ни мир, в конце концов заключенный, не решили исхода противоборства Англии и России. Противоборство это затянулось на десятилетия и проходило вдоль всех границ и владений двух империй. — 194 —
|