|
Мы по-прежнему идем быстрым шагом, с каждой секундой приближаясь к обороне противника. А тишина давит не только на уши, но и на психику, вечевым колоколом бухает готовое выскочить из груди сердце. С каждым шагом вперед к окопам напряжение нарастает и мы настороженно, но упрямо приближаемся к своей цели. Мы ждем любого подвоха со стороны немцев — всякое бывало, и в первую очередь шквального, беспощадного огня. Но пока тихо. До бруствера ближайшего окопа, слегка желтевшего на фоне грязно-серого поля, остаются какие-то полтораста метров. Следует команда, дробно щелкнули вставшие на боевой взвод затворы автоматов. Мой указательный палец привычно коснулся спускового крючка, ладонь намертво впаялась в шейку приклада автомата, готового моментально выбросить горячую очередь свинца. Шаг, еще шаг. Идем, а глаза шарят, мечутся по отчетливо видимым брустверам вражеских окопов. Нарушая звенящую тишину, со звонким треском похрустывает под кирзачами ледок. Лужицы, покрытые тонкой корочкой льда, из которых ночной морозец выгнал всю мокреть, выглядели теперь бесчисленными бельмами, образуя белые фонари. Одновременно по ходу движения успеваю прощупывающим взглядом выискивать перед собой углубление, в которое можно было бы втиснуть свое бренное тело, укрыться от губительного огня. Но его пока нет. А нервы, нервы, что вы с нами делаете? Казалось, еще миг, и они сдадут. Шаг, еще шаг. И вот уже за нашими спинами засиял золотой лик бесстрастного ко всему солнца — по стране уже несколько часов шествовал праздник 8 Марта. Жаворонок над головой песней жизни приветствовал приход нового дня. Возможно, весна эта уже не для нас? Но окопы молчат. От нервного напряжения передвигаю плечами, чувствую, как по спине выступает холодный пот. Развязка приближается. Но нервы не выдерживают, и мы броском устремляемся к окопам. Наконец, достигаю ближайшего окопа. На бруствере лежит брошенный ППШ, на дне — скомканная немецкая куртка и гильзы, гильзы да брошенная коробка из-под пулеметной ленты. Обследуем окопы, расположенные справа и слева, простиравшиеся вдоль подножия пологой гряды. Вскоре убеждаемся — немцев нет — и сигналим своим. Мы собираемся около Ивана, закуриваем, жадно затягиваясь горькой моршанской махоркой, молчим. Теперь становится ясно — противник, по-видимому, еще вчера вечером отвел основные силы, оставив на первой линии обороны только группы прикрытия, которые и создавали видимость ее наличия, а под утро отвели и их. А теперь они отходят к заранее выбранному естественному рубежу, удобному для обороны, где и закрепятся, если мы их не собьем с ходу. Скоро на машине, стоя на подножке, подскакивает и наш капитан. Вытащив из планшетки топографическую карту и тыкая в нее пальцем, он ставит очередную задачу Неверову на разведку — выяснить, где противник. — 158 —
|