— Слыхал, тетя. Один за другим приезжали новые сваты: отцы красивых, пышущих здоровьем, образованных молодых людей, либо родственники бедных сирот, своим трудом зарабатывавших на жизнь, — но ни за кого из них Сону не отдали. — Девочка с каждым днем становится старше. Не целый век сидеть ей в отцовском доме! — начали поговаривать женщины. — Видать, до самой старости решили держать взаперти!.. Но отец Соны твердо стоял на своем. — Пусть старой девой останется — согласен, но отдам ее только богатому человеку. Разве могу я отдать дочь свою за какого-нибудь бедняка, голодранца? Что ж это за семья, если не может подарить невесте натх из чистого золота и весом-то всего в шесть тола? Мать Соны тоже была непреклонна, да и сама Сона ни о чем другом не помышляла. В конце концов, нашелся один тхекедар[15], который согласился подарить невесте натх из чистого золота весом в шесть тола, и хотя жених не знал ни одной буквы, сговор состоялся. Свадьбу назначили ровно через месяц. Натх получили еще задолго до свадьбы, весь из чистого золота, весом в шесть тола, — ни на полграмма меньше. Надела Сона дареный натх в первый раз — больно ей стало, но ничего, стерпела. Разговоры и пересуды по деревне прекратились. Старшие стали проверять отверстия в носу у своих дочерей и внучек. Все деревенские женихи были посрамлены. Чистого золота натх весом в шесть тола! Жена подрядчика и невестка богача! Повезло тхекедару! Такой лакомый кусочек не всякому достается! Состоялась пышная свадьба, и вскоре муж Соны загреб многотысячную прибыль на одном подряде по градоустройству. Свекор заважничал — вместе с Соной в их дом словно сама Лакшми[16] вошла! Сона-Лакшми сразу же принесла в дом счастье, поэтому в ее натх было добавлено еще золота, и он стал тяжелее. Ей были заказаны также браслеты, ожерелья и ножные украшения — все из чистого золота. — Невестка счастье в дом принесла — на невестку пусть золото и пойдет, — гордо твердил всем свекор. Теперь, когда она шла по деревне, казалось, что движется не Сона, а ее изваянье, сделанное из золота. Кто бы ни приезжал в деревню, при одном взгляде на нее мог безошибочно определить — невестка богача, да не просто богача, а такого, который ворочает лакхами[17]. Отец Соны тоже заважничал: — Приезжали тут всякие, кто и гроша ломаного не стоит; отдавай, говорят, дочку, сахиб[18]! Да и наша родня будто с ума посходила: отдавай, говорят, не держи, надо же когда-то девушку определять к месту. Пусть-ка теперь попробует кто-нибудь из них сказать, что я был неправ! Сват, он сразу оценил, какое счастье привалило к нему в дом! — 27 —
|