|
Раму на минуту умолкает. — Да и теперь, что бы ни стряслось, все по старой памяти валят на молодого Джаггу, — прерывая молчанье, шамкает Чаутхи. — Помолвка-то ведь — всегда на волка… — Что бы там ни говорили, а Джагга все-таки честный человек, — не поднимая головы, басит Раму. — Это я и сам знаю. Да ты попробуй-ка докажи это, — горячится Чаутхи. — Люди, они ведь так считают — яблоко от яблони недалеко падает. А кто был его отец? Известный по всей округе вор! Водил дружбу с отцом тхакура Гаядина! Вот так-то, — и, успокоившись, старик продолжает: — Однажды приказал ему тхакур спалить гумно у одного из недругов. Отец Джагги — старик он был уже тогда — наотрез отказался. Затаил обиду тхакур и стал искать случая, чтобы наказать строптивца. И вот случилась как-то кража. Наехали полицейские. Тхакур и направил их прямехонько в дом своего друга. А у того что? Все воровские инструменты на виду… Пришлось тогда отцу Джагги целый год отсидеть за решеткой… Чаутхи тянется к хукке и, глубоко затянувшись, неторопливо продолжает: — А у тхакура дела тем временем пошли совсем худо. Была у него дочка — старшая сестра Гаядина. Молодая да красивая — кровь с молоком. Пришла пора выдавать ее замуж. А где взять деньги на приданое? Богатые сватались, так что малыми деньгами не обойдешься. Тхакур обещал за ней двадцать тысяч. Слово — не воробей… А отец Джагги любил ее, как дочь родную. И вышел он из тюрьмы как раз перед свадьбой своей любимицы. Подошел день свадьбы. Вся деревня собралась посмотреть на позор старого тхакура. И вдруг — что за чудо? — видят: несет отец Джагги шкатулку с драгоценностями, дар невесте… Да, не помнил старик зла, не помнил. Большой души был человек! Чаутхи в последний раз глубоко затягивается и передает хукку Гаджадхару. — Если Джагга никогда не воровал, то почему же очутился в тюрьме? — интересуется Гаджадхар, прикладываясь к хукке. — Да все из-за молодого тхакура. Сам-то Джагга живет честно. Дай-то всевышний каждому так жить! Да вы же знаете нашего тхакура: соблазнить чужую жену или дочку, тайком увезти урожай с поля или поджечь чужое гумно — на такие дела он великий мастер… И что бы вы думали! Избирают тхакура главой панчаята! Джагга терпел-терпел, а тут не сдержался и учинил скандал. Ну, Гаядин и упрятал его за решетку! — Да, брат, дела-а-а, — вздыхает Раму. — А пока он в тюрьме, у него жена померла. Даже проститься не пустили беднягу! Все еще жаркое солнце месяца куар[13] начинает клониться к закату, и тень от дерева, под которым сидят старики, становится длиннее. Лучи солнца припекают голую спину Раму, и он вместе с ковриком перемещается в тень. Гаджадхар поднимается, чтобы убрать с солнцепека чарпаи, старый Чаутхи тоже встает и, одергивая рубаху, сообщает: — 24 —
|