Современная индийская новелла

— Вот я и решила привезти ее сегодня же, — заключила свой рассказ Радхика. — Пришлось-таки ей хлебнуть горя. Как-никак она много лет служила у нас, а теперь по миру ходит — не по душе мне это. Я поеду и уговорю ее вернуться. Возьму с собой мать Бойкунтхии, так что не будет ничего неудобного. Ты только не отказывай мне. Ну, пожалуйста, хороший мой!

Радхика ласково уговаривала мужа, гладя его руку, беря за подбородок. Годжанон в душе давился от смеха, но вида не подавал. «Так-так! — думал он про себя. — Выходит, себе же яму вырыла. Вот поди и разберись — тогда гнала ее в три шеи, а теперь жить без нее не может».

— Ага, вот в чем дело, — наконец сказал Годжанон. — Но к чему такая спешка? Завтра я все улажу, зачем тебе-то ехать?

— Нет, нет, — стояла на своем Радхика, — я сама. Никого другого она не послушает, это уж я знаю точно.

В конце концов Годжанону пришлось уступить настояниям жены. Вскоре повозка была подана. Радхикадеби села в нее со служанкой и отправилась в Холодхорпур.

После возвращения Менки прошло два месяца. С ее приездом к Радхике вернулась давняя привычка — она опять пристрастилась к бетелю. Снова достали серебряную шкатулку. Как и прежде хозяйка поминутно сплевывает жеваный бетель в латунную урну. В доме все опять шло по-старому. Как гласит древнее санскритское изречение, «ятха пурвам татха парам» — все возвращается на круги своя.

Перевод Б. Карпушкина

ЛИТЕРАТУРА НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

Мульк Радж Ананд

Власть тьмы*

Осенью прошлого года я увидел плотину Мангал, преградившую путь одной из самых больших рек Страны Пятиречья. Я приехал туда после полудня. Под ослепительным солнцем пламенели воды новых каналов, и земля казалась окованной золотом. Устремленная ввысь плотина словно беседовала с небом.

— Плотина в джунглях! — невольно воскликнул я, пораженный этим зрелищем.

Я произнес эти слова на моем родном пенджабском языке, и стоявший неподалеку Бали — механик электростанции — сразу на них откликнулся.

— Зеленые побеги скоро взойдут, корни будет орошать нектар воды бегущей! — нараспев проговорил он на диалекте Северного Пенджаба, и я сразу разгадал в нем поэта. В тот же вечер я слушал, как он мелодично напевал строки из нашего эпоса «Хир и Ранджха».

Охваченный теплой грустью, я попросил его спеть еще. Но он предложил мне послушать историю Мангала.

Вот я и передаю вам рассказ Бали в том виде, как слышал его сам. Мне кажется, что лирический характер его повествования не снижает того драматизма, который столь необходим для современного рассказа.