Слово как физиологический и лечебный фактор

Заболевание возникло в апреле 1919 г., когда белыми был пригово­рен к расстрелу. В результате ужаса перед ожидавшейся смертью появи­лись резкое учащение сердцебиения, перебои и боли в области; сердца.

Приговор был отменен. Однако сердцебиения и перебои продолжались.. В течение месяца лечился в санатории, но без успеха: не может перено­сить одиночества, из-за сердцебиений никуда далеко не ходит. В даль­нейшем ежегодно лечился в санатории и поликлинике с кратковремен­ным успехом. С начала 1925 г. сердцебиения стали затихать, с сентября того же года прекратились. Остался «страх смерти от паралича сердца», из-за чего всегда должен ходить в сопровождении кого-нибудь, так как при попытке идти в одиночку его охватывает непреодолимый ужас, по­является сердцебиение и мысль о немедленной смерти.

После проведенной нами разъяснительной беседы перемены к луч­шему не произошло, так как разговор о состоянии сердца еще больше взволновал больного. На следующий день проведен сеанс психотерапии во внушенной дремоте. Сделано внушение о невредимости сердца и о забвении пережитого в 1919 г. На следующий день больной отметил зна­чительное улучшение: впервые ходил самостоятельно по городским ули­цам, сердцебиений, перебоев и страха не было. На 3-й день повторены те же внушения в глубокой дремоте, утром и вечером. После 5-го сеанса уехал домой уже без сопровождения товарища, которого отпустил, ре­шив обратно ехать самостоятельно. В своем письме больной писал: «На 2-й день по приезде домой в 7 часов вечера пошел в поликлинику само­стоятельно, без провожатого, а поликлиника от меня около 2 км... Стра­ха не испытывал, а раньше мог ходить только с провожатым. Если: бывают сердечные толчки или появляются тревожные мысли, или начи­нает биться сердце, то я мобилизуюсь для борьбы, вспоминая ваши сло­ва». В последующих письмах он сообщал: «Настроение преобладает в об­щем хорошее, веселое, увлекаюсь занятиями в Коммунистическом уни­верситете». Через год посетил нас, сообщив о хорошем состоянии (наблю­дение автора).

Остановимся на небезынтересном во многих отношениях случае припадков эпилептического характера, обусловленных острым перена­пряжением инстинкта сохранения жизни.

2. Больной Б., 25 лет, в марте 1929 г. обратился с жалобами на припадки, начинающиеся с ощущения жара во всем теле, удушья, поте­ри сознания и судорог, с последующим чувством слабости и разбитости. Длительность припадка, по словам больного, 15—20 минут. Заболел в октябре 1925 г. при следующих обстоятельствах: в его дыхательное гор­ло попала пилюля, которую удалось извлечь минут через 20—30, вслед­ствие чего перенес сильный страх смерти. В тот же день с ним произо­шел припадок, наступлению которого предшествовал приступ страха с комплексом ощущений, испытанных им во время несчастного случая. В дальнейшем этот комп­лекс всегда предшествовал припадкам, являясь, таким образом, аурой. Первое время припадки повторялись 1—2 раза в месяц, а в дальнейшем дошли до 5—7 раз в месяц, возникая без вся­кого внешнего повода и всегда с одной и той же аурой — реакцией на пилюлю.