Слово как физиологический и лечебный фактор

Запечатлевая жизненный опыт, корковые динамические стереотипы с годами обычно обнаруживают склонность к прочной фиксации, в си­лу чего сохраняются весьма длительное время.

Формируясь в онтогенезе, в условиях повседневного уравновешива­ния организма и среды, эти стереотипы составляют в известной мере основу человеческой личности, обычно весьма стабильную по форме и динамичную по содержанию.

Нас интересует также вопрос, возможно ли путем словесного воз­действия в состоянии бодрствования или во внушенном сне устранять последствия ломки динамического стереотипа, изменять его характер, если он уже не отвечает внешним условиям и, наконец, содействовать формированию нового динамического стереотипа в соответствии с но­выми жизненными условиями,

Ответ на эти вопросы, несомненно, имеет не только большой теоре­тический интерес, но и важное значение для лечебной медицины.

Итак, если динамический стереотип, т. е. «слаженная уравновешен­ная система внутренних процессов», оказался хорошо зафиксировав­шимся, то отмена его и выработка нового стереотипа представляют для нервной системы трудную задачу, которая может вести к полному вре­менному прекращению условнорефлекторной деятельности. Как пока-

— 143 —

зали эксперименты И. П. Павлова на собаках, задача в этом случае настолько трудна, что выдержать испытание может только сильный нервный тип.

Может ли в таком случае на помощь больному прийти «внушающее •слово» врача в виде психотерапии соответствующего содержания?

На этот вопрос могут дать ответ следующие примеры, взятые из иа-шей амбулаторной и клинической психотерапевтической практики. Начнем с иллюстрации устранения внушением последствий ломки динамического стереотипа.

1. Больной 3., 62 лет, артист, обратился к нам с жалобами на воз­никшую у него 3 года назад боязнь выходить на сцену и забыть текст исполняемой роли. Такая забывчивость во время игры на сцене, дейст­вительно неоднократно возникавшая, породила у него ч|увство неуверен­ности в себе, сопровождающееся «внутренней дрожью» и навязчивой мыслью во время исполнения роли: «Вот сейчас забуду!» Все это проис­ходило только в определенных местах второй и четвертой картин одной и той же пьесы, в роли, исполнявшейся им до того около 650 раз с неиз­менным успехом, без какой-либо забывчивости или волнения. Вначале, по словам больного, все это происходило так: «Вдруг выпадает текст, и я не могу его схватить, в мозгу после последней реплики — полный про­вал». Теперь несколько иначе: «Текст выпадает, но я уже могу заполнить это место своими словами». Однако в день спектакля уже с утра «пре­следует неотступная мысль о возможности забыть текст».