Между живой водой и мертвой

Терапевт: А что-нибудь вы копите? Кроме знаний?

Виктор: Езжу на семинары, для меня это очень значимо, и моя семья меня в этом поддерживает, несмотря на материальные за­труднения.

Терапевт: А хотели бы вы что-нибудь собирать?

Виктор: Нет. Я хотел бы комфорта, иметь свое место, которого у меня нет нигде до сих пор — ни дома, ни на работе, хотел бы иметь стабильность...

Он опять говорит, что у него нет места. Говорит об этом по-разному: до этого он сокрушался, что один в городе, его никто не понимает, что он потерян на семинаре, у него нет инструкций, и он не понимает других людей, все говорят “да”, а он говорит “нет”. Я бы сказал, что это возвращает нас к мотиву рассеянного мальчика, который потерялся и который витает в облаках, в разных сферах, пытаясь где-то себя найти. Первым делом, когда видишь рассеянного ребенка, возникает вопрос, как между собой говорили его родители. Если родители говорят громко, не обращаясь к ребенку, то ребенок из этого просто выпадает, потому что понимает, что все это относится не к нему... Из этого соображения могли бы родиться мотивы для дальнейших вопросов или элементов наведения...

Терапевт: Вы рассуждаете так, как будто вы лошадь, которая хочет иметь свое стойло.

Виктор: Потому что у меня нет стойла. Потому что я лошадь, которая тянет телегу за всех и за всех отвечает. Я имею в виду — в семье, в ближайшем окружении.

Терапевт: А за кого в семье вы отвечаете больше?

Виктор: Я бы рад ни за кого не отвечать, но так сложилось, что я отвечаю за всех. За жену, за детей, часто отвечаю за многочисленных родственников.

Терапевт: Хорошо. Вы испытывали состояние транса, оно вам доставляет какое-то удовольствие?

Виктор: Я испытывал состояние транса, но я не знаю, что значит испытывать от этого удовольствие.

Терапевт: А что вы испытывали?

Виктор: У меня было ощущение, что я ничего не испытываю, но благодаря пресловутой амнезии я узнаю, что был в трансе. И по изменениям узнаю. У меня вчера, допустим, были изменения. Хотя остается ощущение полного контроля над собой, наличие внутреннего диалога, который у меня никогда не прекращается. Вообще мне стало лучше, мне раньше было вообще тяжело, сейчас я могу убрать внутренний диалог. Транс у меня невкусный, пресный такой...

Терапевт: А что вы любите есть?

Виктор: С этим у меня тоже проблемы. Я себя вынужден ограничивать во многом, и в любимом тоже. Например, я люблю сладкое, поэтому не ем сахар.

Терапевт: Что за странность? Люблю сахар — поэтому не ем?

Виктор: Потому что мне вредно его есть. Есть симптомы, если я не ем — они не проявляются, если ем — проявляются. Поэтому пришлось взять себя в руки, отказаться от этого, и я стал себя чувствовать лучше гораздо. Но я бы ел шоколад, ел бы сладкое...