Между живой водой и мертвой

Лена: Дело в том, что у меня есть еще, скажем, пятый мир, где много-много шипов, куда я попадаю...

Терапевт: А что это за пятый мир? Это мир, где люди на вас смотрят и видят вас не такой?

Лена: Да, да. (Прижала палец к губам.)

Терапевт: Вы как морская звезда...

Лена: Мне в этих четырех мирах как бы хорошо, я плавно перетекаю из одного мира в другой, а вот в пятом у меня прокручивается... (Изображает пальцами вращательное движение.) В нем я себя чувствую себя жутко незащищенной, мне хочется бежать из него в какой-то из четырех других.

Терапевт: Может, тогда нужен шестой мир, в котором люди, что бы вы ни сделали, улыбались и восхищались вами. Люди смотрели бы на вас как на образец, как на манекенщицу.

Лена: Можно и такое, но дело в том, что пятый мир все равно останется... (Смотрит в одну точку.)

Терапевт: А может, в этом пятом мире за какой-то мембраной находятся и пятый и шестой мир вместе. И как в кривом зеркале: вам кажется, что все смотрят на вас и вы не такая, а на самом деле — все наоборот, как в кривом зеркале. Вас кто-то заколдовал — все делаете так, вами восхищаются, у вас есть особое свойство задавать ритм, стиль, задавать тон...

Лена: Это какой-то перегиб. Я же понимаю, что так не может быть.

Терапевт: Но может быть, вы могли остаться в этом пятом мире на средней грани, когда на одной стороне Зазеркалья вы делаете что-то не совсем так, а иногда даже очень так.

Лена: В этом случае мне бы захотелось убежать в шестой мир и там сидеть.

Терапевт: А чем плохо? Может быть, это и есть ваш настоящий мир?

Лена: Так не может быть.

Терапевт: Почему?

Лена: Я же не могу всегда все делать правильно. (Слегка улы­бается.)

Терапевт: Вы рассуждаете как девочка-отличница, которая поставила кляксу на странице и говорит: “Как же я эту кляксу исправлю? Что бы я потом на этой странице ни написала, все равно это будет страница с кляксой. Я всегда делаю на странице хоть маленькую, но кляксу, потому что совершенства в мире нет”. А вам в ответ ваша добрая фея: “Знаешь, ты поставила кляксу, а на другой странице ты для симметрии тоже поставь кляксу, а вокруг них будет узор и ты его нарисуешь, как на нотном листе. И вот ты напишешь прекрасное музыкальное произведение благодаря этой кляксе, которая стала для тебя стимулом”. А вы ей возражаете: “Раз клякса — значит, это не совершенство, раз это не совершенство, то не хочу, чтобы это вообще существовало”. А она вам: “Подумаешь, клякса. Неважно, зато ты целое полотно разворачиваешь, а клякса — как бы твоя подпись”.