Терапевт: А в первых классах? Лена: А в первых классах я так хорошо выпадала. Могла выпасть на уроке и прийти в себя только к концу урока, совершенно не помня, о чем шла речь. И при этом я вызывала жуткое возмущение учительницы. Я помню, что она вызывала мою маму в школу и говорила о том, что я не хочу ее слушать…... Терапевт (перебивает): На вас кто-нибудь кричал при этом? Лена: Да. После этого мама кричала. Терапевт: А учительница на вас кричала? Вообще, она кричала в классе? Лена: Она не кричала, но очень резко говорила, категорично и резко. Терапевт: Вы замыкались при этом? Лена: Да. Терапевт (кивает): А когда вы начали книжки читать? Когда вы для себя открыли наличие других миров, в которых можно мечтать, уходить, в которых можно как-то перемещаться, чтобы быть независимой от остального мира? Лена: Кстати, уходить и перемещаться куда-то я не умею, наверное, до сих пор. Со стороны на себя посмотреть — я ничего не умею. Вообще “у меня ничего не получается” — так она говорит обо всем. Потому что не знает, что такое “получается”. Очень мало людей, которые имеют реальные критерии. Просто у человека есть некое ощущение того, что у него получается, он из него и исходит. “Со стороны” в ее устах значит “если я вон там, со стороны, то я уже не внутри”. Когда она раскачается, то сможет находиться и внутри, и снаружи, легко переходить туда-сюда. В этом смысл моих раскачивающих вопросов. Терапевт (перебивает): Книжки читать вы умеете? Лена: Да. Терапевт: Когда вы прочли первую книжку, которая стала для вас открытием того факта, что можно путешествовать и забывать о той реальности, где вы находитесь? Лена: Серьезно, правда, сказки, я начала читать где-то в пятом классе. Причем, мама опять говорила мне, чтоґ читать. Мне читать это не хотелось, я брала какие-то другие книги. Но постоянно был контроль: если ты это читаешь, то с твоим развитием что-то не очень хорошо. Лучше читать что-то другое. Терапевт (перебивает): Скажите, а почему вы все-таки были в семье единственным ребенком? Вы знаете какие-нибудь семейные мифы? Были ли какие-то неудавшиеся попытки или не было? У вас могли быть братья, сестры? Лена: Нет. Потому что дети вообще для моей мамы как нечто...… Вот она сейчас мне говорит: я тебя вырастила, и мне было очень трудно, я работала, занималась тем и этим…... Терапевт: Хорошо, а вот для предыдущих поколений, для маминой мамы, для папиной семьи — как там было с детьми? Там тоже дети были обузой, или было другое отношение к детям? Лена (после короткой паузы): Если с маминой стороны, то там были бабушка и дедушка. Бабушка очень мягкая, добрая. — 175 —
|