|
– носит очки, хотя близорукость очень маленькая, можно было бы в каких-то случаях и обойтись; время от времени отпускает небольшую "чеховскую" бородку. Трудно судить с определенностью, но, похоже, это отвечает двум его особенностям: потребности в некоторой стилизации всего на свете (и себя, конечно) – и потребности немножко спрятаться. Впрочем, разве это не одно и то же? – трудно переносит внимательный взгляд в лицо, даже очень доброжелательный, даже любящий. Его собственная манера смотреть создает впечатление отстраненности, присутствия в ситуации наполовину: взгляд как бы повисает в воздухе, немного не добравшись до лица собеседника; взгляд – облачко, есть и нет, рядом и не со мной, не здесь. (Последнюю фразу нашему герою неоднократно приходилось слышать от разгневанных женщин, пытающихся выяснить отношения. Несчастные обычно не понимали, что для него это – упрек в самой сути отношений с кем бы то ни было); – любит кошек ("не так обязывают, как собаки"). С теми, кто к нему по-настоящему привязан, бывает довольно противным и сам это признает. Капризы, придирчивая критика, неожиданное отчуждение в самых, казалось бы, "теплых" ситуациях. Где-то глубоко всегда чуть-чуть обижен. Запутанные, нелегкие отношения с теми, с кем они вынужденно близкие: с родителями, женой, подрастающим сыном. Опечален и раздражен тем, что "все чего-то хотят, пристают, дергают", а он чувствует, что не может им "этого" дать. Однако странным образом нуждается в таком дерганье и, если оно отсутствует, начинает его сам "обеспечивать"; – когда отношения с кем-то приобретают определенность, приходится из них выпутываться, партнеры (друзья, женщины, коллеги, соавтор) недовольны, называют его разными неприятными словами, от "нерешительности" до "предательства". Упреки, недовольство, поджатые губы, чувство вины (своей) и непонимания (их), уходы и возвращения, звонки по телефону неизвестно зачем – как будто чтобы проверить, до конца в тебе разочаровались или еще нет – и нарастающая с годами уверенность, что изменить ничего нельзя, все так и будет существовать в полуподвешенном, несостоявшемся и как раз поэтому вызывающем какие-то надежды виде. Спасается "философским" (по возможности бесстрастным и несколько циничным) взглядом на вещи, хотя и его, как все на свете, не может принять бесповоротно; – прекрасно понимает и анализирует то, что уже совершилось, в том числе и с ним самим, – как будто смотрит фильм с собственным участием. (Роль тонкого, компетентного критика вообще одна из любимых). Интересно, что среди увлечений, а их было немало, почти все связано с "отражениями" – с чем-то, условно говоря, вторичным: в детстве коллекции, позже – пластинки, фотография, кино, в последнее время – видео. Кстати, не любит театр, и как раз за то, за что его любят другие – за сиюсекундность переживания, невозможность "перемотать пленку" назад. Можно сказать, что его стихия – это разного рода знаки и символы, то есть опять-таки отражения. Например, отлично играет в шахматы, в карты, вообще в игры "с правилами"; легко и охотно учит языки; хорошо и быстро составляет всякого рода обзоры, реферирует; наконец, прекрасно ладит с компьютером. — 64 —
|