|
Впрочем, Семенов, судя по всему, был действительно нам рад. 12 апреля Несколько дней – ни слуху, ни духу. И вдруг приезжает – веселая, оживленная, энергичная. Я, на той же ноте несколько болезненного оживления, готовя китайскую фасоль, спрашиваю: как она видит наши дальнейшие отношения? - Я предложил тебе все. Долго собирался, примеривался – ты это знаешь. Ты это все взять не хочешь, а хочешь кусочек здесь, кусочек там. Дело твое. Но я, оказалось, по кусочкам не отдаю. Сам не ведал, но вот так. если ты считаешь, что может продолжаться теперешнее "двоелюбие", – ты ошибаешься. Не отвечая толком, подошла к телефону. Первому позвонила деду. Как ни в чем не бывало: сказала, что приедет домой, но поздно. - Это мне ответ? - Да надо иногда и дома бывать. Второй звонок – туда, к попугайчикам. - Как вы там? Что делаете? Что скажу? Пока ничего. Погрустнела, вяло ковырялась в тарелке... Но только я хотел вернуться к разговору – звонок в дверь. Семенов! Решил отдать визит. Беседа оживилась, говорили о концертах, о близком уже лете. С. ушел в комнату позвонить, Лелька взялась мыть посуду, я стоял рядом. И уж не помню, на каких словах, вдруг обняла меня, прямо мокрыми руками, уткнулась в шею... И это был такой чудный миг, ради которого многое можно забыть. Утром я рано поскакал на работу, где меня ждали срочные бумаги. Уходя, взглянул на свернувшуюся калачиком фигурку – как простился. 18 апреля Советы, советы... Порвать решительно. Оставить, как есть. Искать что-то взамен. Одно ясно: с Лелькой мне жизнь не построить. Несколько раз возвращались к тому разговору. Объяснила, почему убегает от меня туда, где Эдик и попугайчики: "Там совсем все по-другому, как у нас с тобой не может быть. Там легко. А даже когда ты с нами – все равно все иначе. Все слушают тебя, как старшего, а ты вещаешь". Уговаривала не беспокоиться насчет Эдика: "Это не так серьезно". Потом обмолвилась, что его тоже такое положение не устраивает. "Он тоже хочет – для себя. Нет, я понимаю. Все хотят для себя. Только я, дура, переживаю за всех..." То есть там – весело. Там – свои. А я ничего не могу дать из того, что ей нужно. Каждый раз спрашиваю себя: с чего я решил, что мы "вместе"? Что у нас есть "общее"? Потерлась щекой о мою руку – и ушла. Я на ночь потерзал немножко фисгармонию, принял таблетку тазепама – оно и ничего. 27 апреля То, что происходило в эти дни, не звало к дневнику. Наши отношения снова стали нежными и радостными. Словно ничего и не происходило. Но причина понятна, и мне она обещает мало хорошего. У Эдика появились другие интересы. Теперь Леля его "вычисляет", я вижу, как вечерами она делает круги у телефона: звонить – не звонить, искать – не искать? — 219 —
|