В то время плод сей еще не созрел. Французы еще сохраняли веру в принесенные революцией «демократические ценности». Хотя с 1793 года, с начала якобинской диктатуры, никакой демократией во Франции и не пахло, люди еще продолжали верить, что могут сами выбрать хорошее правительство. Переворот же, без поддержки или даже при равнодушии населения, обречен на неудачу. Да и Наполеон пока все-таки был просто героем дня. Он прекрасно понимал цену славы. — В Париже ни о чем не сохраняют длительных воспоминаний. Если я останусь здесь, то все потеряно. В этом великом Вавилоне одна слава заменяет другую: достаточно было бы увидеть меня три раза в театре, как на меня перестали бы смотреть, — бросил он как-то одному из своих приближенных. А время шло. Наполеон прекрасно понимал: скоро о нем снова забудут, накатит какая-нибудь новая сенсация — и весь его политический капитал растает. На такой хлипкой основе делать переворот было неинтересно. Отсюда следовал еще один вывод: если уж брать власть, то всерьез. Чтобы потом никто не забаловал. Нужен был еще один, настоящий, громкий успех. И вот на горизонте встал знойный призрак Египта… ПЕПЕЛ ПУСТЫНИ1. Древний путьГоворят, что у гения — и ошибки гениальные. Возможно. Но то, что даже его просчеты поражают воображение — бесспорно. Египетский поход был первой по-настоящему крупной неудачей Наполеона. Но, тем не менее, в истории Бонапарта он — одна из самых впечатляющих страниц. Начнем издалека: а что его, собственно, туда понесло? Конечно, удобнее всего объяснять действия Наполеона в романтическом ключе. Как же — зов Востока, Индия. Не давали, мол, Наполеону спать лавры Александра Македонского. — Европа — это кротовая нора! Здесь никогда не было таких великих владений и великих революций, как на Востоке, где живут шестьсот миллионов людей! — воскликнул он как-то в беседе с близкими ему людьми. В другой раз он посетовал, что, мол, времена не те, сегодня уже невозможно, подобно Александру Македонскому, объявить себя сыном бога Амона… Не поймут-с. Что ж, такое объяснение вполне подходит по духу к декорациям, в которых разворачивалось действие. Сплошная восточная экзотика в стиле «рахат-лукум», в духе туристских путеводителей. Затертую до дыр фразу о сорока веках, которые смотрят на солдат с высоты пирамид, сегодня каждый день возле этих самых пирамид рассказывают десятки гидов… Все это только подтверждает актерский талант Наполеона. И его чутье относительно того, где и что надо говорить. Отправляясь в итальянский поход, он обещал голодной шпане возможность пограбить. Теперь, двигаясь с отборной армией, Наполеон играл на романтических струнках своих спутников. Стремился потрясти их величием того, что предстоит совершить. — 50 —
|