|
В этом было не так уж много позы. Как уже упоминалось, Наполеон был одним из самых образованных людей своего времени. И уже хотя бы поэтому искренне уважал науку. Поэтому высшее научное звание и стало для него лучшим подарком. Даже в приказах по армии он подписывался: «Бонапарт, член Института, командующий армией». То есть свое научное звание он ставил даже выше военной должности. Наполеон аккуратно посещал научные заседания. И беседы с видными учеными доставляли ему истинное удовольствие. Да тут и было с кем поговорить. Лагранж, Лаплас, Бертолле. Эти имена всплывут в памяти у любого читателя, имеющего высшее техническое образование. Уж если зашла речь о науке, стоит заметить вот что. Наполеон очень ценил настоящих ученых. В своих походах по Африке, к примеру, он тащил со своими войсками и всячески оберегал ученых-египтологов. С которых, собственно, и началось настоящее исследование египетской культуры. Он уважал также математиков, физиков, химиков, астрономов. Которым старался создать все возможности для работы. А вот кого терпеть не мог, так это тех, кого в научной среде называют представителями «болтологических наук». Социологов, психологов, «экономистов»… Тогда они тоже имелись в большом количестве. Хоть и назывались по-другому. Но, в отличие от современных государственных лидеров, у Наполеона хватало ума посылать эту публику куда подальше. Однако если с наукой у Наполеона дружба удалась, то с культурой получилось несколько сложнее. На одном из приемов он столкнулся с госпожой Жермен де Сталь. Сейчас это имя на слуху не у многих. А тогда она была, что называется, знаковой фигурой. Эта средней руки писательница была одной из основательниц феминизма. В своем салоне, куда она приглашала всех заметных людей, госпожа де Сталь пыталась быть законодательницей общественного мнения. По взглядам она была весьма похожа на недавних наших «демократов». Главное — свобода слова и прочего. А там хоть трава не расти. Подобных граждан в Париже, среди тамошней «интеллигенции», было множество. Мозгов у них было так же мало, как и у их нынешних российских собратьев. Но они постоянно твердили госпоже де Сталь, что она — самая умная женщина. И она в это поверила. Так вот, на приеме она подошла Наполеону и сказала: — Я хотела вас спросить, какую из женщин, ныне здравствующих или ранее живших, вы назвали бы первой женщиной в мире? Тетка явно набивалась на комплимент. Но уж кого Наполеон терпеть не мог, так это феминисток. Особенно тех, которые лезут в политику. Поэтому он ответил просто: — 48 —
|