|
Лживость человеческой машины заключается не только в том, что она не желает знать правду о себе, постоянно обманывает себя словами, не понимая их смысла, но и в том, что она утверждает, будто бы знает истину. Примером этому служит огромное количество ложных учений, а также искренних заблуждений, к коим, после должного, достаточного разъяснения, мы сможем отнести Общую теорию Эволюции (ОТЭ). Следующей ложью человеческой машины является присвоение себе несуществующих качеств непрерывного сознания, воли и способности свободного выбора делать что либо. Мы ничего не можем делать, с нами всё случается. В зависимости от преобладающего в системе типа МР, согласующие её принципы можно назвать четырьмя усложняющимися законами:
Итак, на вопрос «кто мы?», нам следует искренне ответить, что мы – лживые человеческие машины, не обладающие непрерывным сознанием, вниманием, свободной волей и способностью делания себя и событий, это делание называется одним словом – эволюция. А теперь представьте себе, какую бурю негодования вызовет это признание со стороны писателей, предлагающих техники управления реальностью (трансёрфинг реальности), дальнейшего энерго-информационного развития человека, школ расширения сознания и пр. Их авторы путают единую Реальность, не имеющую языка описания с действительностью, картиной мира, не понимают смысла термина «информация», и просто плохо образованы. Ответим им словами Иисуса Назарея (переложение T. Rice) Понтию Пилату, когда последний заявил, что держит судьбу Учителя в своих руках, и может изменить её: «You have nothing in your hands, any power at all…Everything is fixed and you can not change it.» – у тебя ничего нет в руках, никакой силы. Всё фиксировано, и ты не можешь изменить это. Невозможно изменить то, чем не обладаешь, но всё случится по одному из предписанных, зафиксированных законов, если должное усилие будет направлено на изменение самого себя. На второй вопрос «откуда мы?», предшественники уже ответили, нарисовав красивую картину иллюзии ОТЭ. Объединённый гений Ч. Дарвина, Г. Спенсера и Ф. Энгельса объяснил нам, что мы – продукт эволюции Природы, и произошли от обезьяны. Сила и обаяние гения производят на нас странное действие – мы верим ему, хотя и не соглашаемся с обезьяной, как ближайшим предком. Мы доверяем авторитету разработчиков ОТЭ, но не признаём её основного вывода, как любитель куриных яиц, не выносящий кудахтанья кур. Мы продолжаем мучительно верить в непрерывную эволюцию видов до тех пор, пока это болезненное состояние не производит в нашем уме взрыва понимания, что картина эволюции – не более чем «волшебный фонарь» синематографа, и целиком зависит от положения точки наблюдателя. — 32 —
|