|
— Слушай!!! Я становлюсь доменной печью!!! — Вот, ты и ответил на свой же вопрос. — Подожди, а как тогда бабки на скамейке? — Они живут этим и согласовывают каждое действие друг с другом один раз. Как я с тобой согласовала то, что ты утром встаешь, умываешься и садишься за стол поесть. Поешь — потом все дела и разговоры. Было такое? — Да. — Теперь все понятно? — Нет, есть еще один непонятный момент: бабки находили решения, но их не отменяли. Что на это скажешь? — Они осознавали решения, а осознание — это внутренний огонь, и он выжигал все решения. — А почему нам нельзя осознавать решения, а обязательно их отменять? — Интересно, а когда ты отменяешь свои решения, то ты осознаешь их или нет? — Осознаю. — Дак в чем дело? — Я не знаю. — А дело в том, что поначалу силенок не хватает все осознать. Поэтому для полного осознания, старики, изучив, как этот механизм работает, вынесли его наружу для возвращения себя и своей силы, необходимой для развития и выполнения первоначальной задачи. Вот так. Я задумался над всем сказанным... Как изгнать из человека зверя После сенокоса баба Гуля и тетя Наиля устроили праздник. На берегу пруда разожгли большой костер и прямо на земле устроили богатый стол. Деревня, видя такое дело, присоединялась к нам — кто-то со всем своим семейством в хороводе. Все с песнями, шутками-прибаутками несли угощения на луговой стол. Пир удался на славу, все гуляли почти до утра. Молодежь праздник растащила по своим скромным заветным уголкам. Старики уходили с низким поклоном, замедляя скорость разгулявшегося праздника. А баба Гуля и тетя Наиля тихонько его сворачивали. Всем было весело, и всех одарил праздник Небесной силой жизни так, что старики помолодели и их болезни отступили, сдав свои позиции здоровому духу. Молодежь получила такой заряд на всю неделю, что можно было не спать, с вечера до утра ночные просторы парами изучать да друг друга к себе приближать, душу радовать да силушку духа на жизнь направлять. Вот только у меня настроения не было. Празднику не радовался, песни не пел, хороводы не водил, силушкой не мерялся да угощеньецем не потчевался. Мне было все неладно: праздник — не праздник, костер — не костер, угощенье — не угощенье. Ходил на окраине праздника да в ночной темноте прятался. Только изредка меня что-то притягивало к праздничному столу. Подойду, стряпни наберу и — обратно в свое логово. Сна не было, и я, как медведь-шатун, вокруг праздника шастал да облизывался. Словно стоял на стороже и пост свой не покидал. — 113 —
|