МЕДИЦИНА

Вся наука от зарождения до наших дней изводит себя в бесплодных терзаниях плоти, пытаясь найти возможность уп­равлять ею. И поскольку такую цель достичь невозможно, не­сметные жизни, средства и времена уходят с планеты, опу­стошая её, обрекая на гибель и сея вражду. Пока в обществе нет даже подозрения, что форма, выступающая в виде плот­ной оболочки, есть необходимый, но всё же ведомый атрибут. Ведущим же является сознание, которому на данном этапе его развития понадобилось именно такое пространственное разме­щение. Сознанию человека нужно тело в том виде, который сами человеки называют человеческим. Сознанию печени по­на­добилось тело соответствующих очертаний. Сознанию жё­л­ч­ного пузыря – своё воплощение, сознанию почек – своё ... Но если есть совокупность разумных объектов, то они под страхом потери индивидуальности просто вынуждены отст­ра­ни­ться между собой, образуя ничейную или совместную зону, превращая её в собственную среду обитания – онторею.

Как только среда перестаёт соответствовать запросам жи­льцов или она исчезает полностью, сразу же обитатели пере­стают быть. Они существовать без жизненного пространства не могут и умирают. Это касается любого объекта в мироздании от галактик до кварков. Это же тем более относится и к ор­ганам. Значит, сам факт того, что имеется объект с назва­нием печень, обязывает специалиста обнаружить её связь с общей структурой, осуществляемую через онторею. И пока онторея не найдена, исследованию подвергается лишь мало значащая форма, т.е. материя, или иначе – труп. Следует уточнить, что сердце, селезёнка, скелет, горло и все остальные жильцы люд­ского тела представляют собой комплектные сущности, имею­щие своё содержание-сознание и свою форму-плоть благодаря чему они живут и составляют человеческую особь. Однако самому человеку в меру его развитости доступна к познанию только то, на что он способен и не более, несмотря на при­сутствие здесь же первичного атрибута развитости – сознания. Это воспроизводит не просто частичную картину мира, а не соответствующую естеству, т.е. ошибочную. И наука тому при­мер. Её приверженность форме обрекает на вымирание.

Перед учёными очевидный факт: клетки печени – гепато­циты – лишены нервного управления, присущего организму. Почему? Кажется: вопиющий недосмотр природы. Орган ни­как не откликается на общие проблемы тела. Работает вроде сам по себе независимо от того нужна именно такая работа или она приносит вред. Может ли одна лошадь в цуге бежать как ей вздумается? Явное противоречие в медицинском таборе, но оно вовсе не замечается, поскольку в рамках трупно-механи­ческого подхода к больному человеку найти объяснение не­во­з­можно. Ситуация прояснится, если принять, что печень – это самостоятельная личность. Тогда первое необходимое ус­ло­вие обеспечения её самостоятельности сведётся к наличию среды обитания. Если же печень представить, как материаль­ную пробирочно-химическую лабораторию, тогда ей для функ­ционирования ничего дополнительного не потребуется и до­статочно будет всего лишь подвести к ней кровь. Орган, никем не управляемый, по своему капризу волен сделать с этой кро­вью всё, что вздумается. Захотелось, например, именно дан­ное соединение разложить на составляющие и вывести вон – так и сделает, а вдруг взовьётся иное желание – отправит его в отстой и начнёт копить осадочные породы. Тогда воз­ни­кает потребность в приструнивании норовистого, что и делает ме­дицина. Надо, скажем, взбодрить ленивую печень и уве­личить её ферментативную активность – под рукой эссенциале форте или эссливер, надо помочь ей избавиться от ядов – примите гепрал или гепатосан, надо ускорить выделение жёлчи – хо­ло­сас ... сотни лекарств на любые шалости печени.