Азбука жизни

Ведь принято считать, что чем больше у тебя этого балласта, тем более ты продвинулся в понимании жизни, тем больший вес ты имеешь в обществе «баржетаскателей».

Я посмотрел на всё это со стороны и увидел, что эта «баржа» — как проклятие, которую тянет человек до конца жизни, пока, в конце концов, эта тяжба не одолеет его оскудевающие силы и он не уткнется носом в землю. А потом на его могиле скажут: «Хо­роший был человек. Приличный, правильный, добро­совестно выполнял свои обязанности и т.д.»

И тогда я подумал, неужели мне уготовлена такая судьба: вечно тянуть лямку и ничего кроме земли под ногами не видеть? Но кто сочинил и утвердил такой сценарий для моей жизни, неужто нет альтернативы?

Всё! Я бросаю лямку и иду вперед, не обора­чиваясь. Впервые я ощущаю подлинную легкость и свободу. Радость начинает наполнять мое сердце, ведь впереди разверзаются новые земли, просторы и го­ризонты. Как же я был затравлен, насколько я был скован цепями взрослости!

Теперь я начинаю по­нимать, что подлинная мудрость не печальна, а ра­достна. Истинное познание жизни приводит к веселью, ложное — к скорби. Есть человеческая мудрость от земли, а есть божественная мудрость от солнца.

Я открываю для себя новую жизнь, новую, сол­нечную мудрость. Всё оказалось так просто: ибо, как я смотрел на жизнь, такой стороной она и повора­чивалась ко мне, и стоило изменить взгляд, сбросить ложную мудрость, освободиться от лямки канонов, как мир повернулся ко мне своей светлой, доброй и веселой стороной.

Всего лишь иной взгляд — и такое преображение! Чудо! Теперь мне не нужно искать радости, юмора, света, они сами собой рождаются и струятся из моего сердца, и всё представляется в добром, жизнеутверждающем свете.

Радость откры­вает для меня новые горизонты, ибо радость это, прежде всего, свобода взгляда, это свобода воспри­ятия, свобода мысли. Смех сбрасывает с меня оковы, цепи и путы. Он проникает в глубину моего существа и каждую клетку освобождает от рабства.

И мои клетки будто воскресают от долгого, смертельного сна. Всё тело дышит и поёт. Я понимаю, что жизнь мо­жет и должна быть счастливой и радостной, свободной и светлой. И это уже не игра в жизнь, не игра в счастье, когда приходится носить личину благодати, маску удовлетворенности, а сама благодать, что ни на есть, истинная.

Человечество, если и смеется, то этот смех от ума, он тяжел или едок, лукав или ехиден. Я уже забыл, когда видел искренне смеющегося человека. Древние говорили, что, если вы найдете старика, который смеется так искренне, подобно ребенку, оставайтесь рядом с ним и учитесь у него, ибо он достиг высшего.