Азбука жизни

Я столько времени был серьезным, что вовсе забыл, что такое подлинная детская и наивная радость, что такое самозабвенный смех.

Отныне, если я сегодня в течение дня не сумею рассмеяться от всего сердца, значит, мой день не совершенен, не полон и не гар­моничен. Значит, сегодняшнюю тяжесть забот, мыслей, переживаний я перекладываю на завтра, когда уже для снятия отрицательных наслоений нужно будет рас­смеяться вдвойне сильнее.

Хватит! Я устал быть серьезным, умным, зна­чительным, расчетливым — всё это не принесло мне никакой пользы и успеха. Теперь я буду во всём искать светлое, смешное и юмористическое.

Меня учили, вдалбливая с детства, что нужно быть во всём и всегда серьезным, нельзя относиться ни к чему с юмором — это опасно и ненормально.

Я твердо следовал этим указаниям, пока не превратился в затравленное мудростью и взрослостью существо, которое не позволяет даже подумать себе о чем-либо с лучиком веселья.

Жизнь — это страдание! Наставляли меня, и чем больше ты живешь, тем больше ты стра­даешь. Следуя логике этой доктрины, к старости я уже должен стать совсем придавленным и пришибленным невзгодами, заботами, обязанностями.

Чем более серьезная, глубокомысленная и даже мрачная маска на лице человека, тем скорее считают: он приобрел мудрости и знаний.

Я без сомнений верил в эти «истины» и старался играть роль грустного мудреца, пока мне всё это не надоело до смерти. Я сам себе противен в таком карикатурном, карнавальном наряде.

Мне всегда хотелось быть самим собой, а вот это уже считается среди людей чуть ли не преступлением, ведь это нарушает их правила игры, где каждому уровню иерархии задана своя маска, свой колпак, свой костюм серьезности и глубокомысленности.

Ну, а если я еще буду себя чувствовать и вести, как ребенок, то уж этого мне никогда не простят. Я слишком долго жил так, как следовало при­личиям, т. е., каждый должен иметь определенную личину.

Я задушил, затравил себя мудростью и взрос­лостью, так, что мое сердце стало, как твердый ка­мень, под который уже давно не течет никакая свежая вода. Маска печали проникла в мое сознание и под­сознание, в сами клетки моего существа.

Я уже пере­стал смотреть на мир радостно и весело, я чувствую, что ни на минуту не могу вырваться из ощущения, что моя жизнь похожа на бурлацкую долю: я непрерывно тяну лямку и обреченно тащу по реке свою баржу, которая загружена правилами приличия, стандартами обязанностей, кодексами морали, нормами поведения, канонами религии, конституциями благочестия и еще Бог невесть чем.