|
Ярость, что до сих пор пылала в маге, страшно напугала Лао Лианя. – Годами боролся я с этой демоницей, – прорычал омиоодши. – Но не смог помешать тому, что пробралась она к императорскому двору. Удалось ей уничтожить дорогих микадо женщин: его супругу и мать. Наслала демоница и на императора тяжелую продолжительную болезнь. Ослабленный, горюющий микадо должен был оказаться в ее власти. – Демоница эта все еще существует? – в ужасе спросил Лао Лиань. Омиоодши кивнул головой: – Она гонится за нами. Мои куронбоо давно учуяли ее. И стал осматривать омиоодши раненых, продолжая, впрочем, историю свою: – Приказала она уничтожить главного строителя двора. Имя его было Фудшивара но Танецугу, и погиб он от подлого выстрела стрелы. – Я слышал о том преступлении. Оно случилось в год моего появления на свет. – Демоница не использовала магии для убийства Танецугу, ибо знала, что омиоодши будут осматривать тело убитого и заприметят след любого волшебства. А потому она поступила иначе. Околдовала она человека, полностью подчинив себе его сознание. Ему она и приказала уничтожить строителя города императоров Нагаока. Несколько минут тень цвета черного чая занималась ранеными. Маг положил бумажные амулеты и амулеты из кожи на уста Тацуроо и проговорил над тяжело пораненной его рукой слова заклинания. Слова фигурками из дыма вылетали изо рта волшебника. Они разливались по руке Тацуроо – кожа и плоть омиоосея при этом изменялись, становились белой и подобной бумаге. – Что хочешь еще узнать ты, юноша? – обернулся омиоодши к Лао Лианю. – У нас есть время. С чего начать мне рассказ? Возможно, с икры гигантского сома? С тайной книги? С тени фиолетового цвета? С тени цвета пепла? – Тени цвета пепла? О такой я еще никогда не слышал. – Да, но не говорил ли я тебе, что было три омиоодшо у микадо?.. – Один из них отговаривал императора. И это были вы, но он все равно изгнал вас. – Потому что я недостаточно убедительно отговаривал его. – И вы превратились в тень. Неуловимую, темную и все время исчезающую. – Это не совсем верно, друг мой. Нас называют тенями не потому, что мы неуловимы. Тенями зовут бывших омиоодши. Наши последователи сказали, что мы, словно мрачные тени, тяготим императорский двор. Нас там более нет, но воспоминание о нас все еще живо. А вместе с воспоминанием – угроза. Мы есть живой пример того, сколь быстро омиоодши могут впасть в немилость у микадо. Имена же наши даны были нам по цвету наших одеяний. — 55 —
|