Гештальт-терапия: Отношение

Было бы слишком упрощенным — даже простоватым — сказать, что этот обвинитель несколько дисфункционален. Думается, что отношение Гештальт-терапии лучше всего выражается тем, что такой обвинитель должен быть асси­милирован. Так называемая «помощь» обвиняемому, удер­жание обвиняемого в ежовых рукавицах может рассматриваться как проекция собственных желаний обви­няемого «Долг», ощущаемый как «долженствование», представляется как пример безответственности. «Мой долг зовет меня» подменяет «Я выбрал», «Я должен» подменяет «Я хочу». Отталкивал реку, мы то же самое делаем с ее энергией. Река нашей жизни играет с собой в плохую игру, она отталкивается, вместо того, чтобы спокойно течь.

III. Манипуляция

Вопрос манипуляции тесно связан с вопросом оценки, поскольку оценка относится к приспособленческой игре просчитывания.

Повествовательность принципиально считается непра­вильным пользованием интеллекта (т.е. использованием интеллекта для избегания), а долженствование — это не­правильное использование эмоциональной жизни. Мани­пуляция представляет собой то же самое в сфере действий. Правило отказа от манипуляции редко формулируется Гештальт-терапии в своей наиболее общей форме как пра­вило отказа от действий. Но, даже если так, я полагаю, что идеал отказа от манипуляции настолько привязан к дейст­виям терапевта, что его следует рассматривать с этой точки зрения.

Как с размышлением и ощущением или чувство, кото­рые могут быть и положительными и отрицательными, дей­ствия могут представляться избеганием. Может, это и звучит парадоксально, но на самом деле соответствует рам­кам, в которых мы приравниваем поведенчески фобийные отношения к избеганию действий или к ситуациям «реаль­ной жизни». Гештальтное значение избегания, в противо­вес этому, принципиально состоит в фобии переживания, в избегании осознанности; не трудно увидеть, как много на­ших действий направлено на минимизацию дискомфорта, на избежание внутренних состояний, которые мы не готовы принять. Более обобщенно можно сказать, что большинст­во наших действий — это избегание переживаний. Навер­ное, мы увидим большинство наших жизней как вариации на общую тему убегания от чего-то, если посмотрим на них глазами озаренного созерцания. Тот, кто занимался Дзен — практикой «простого сидения»,— знает, насколько не­выносимым может быть «ничегонеделание», и насколько легко по сравнению с другими практиками может служить развитию то, что скрыто волнением чрезвычайной занято­сти. Скука, тревога о будущем, пустота, грусть — все это выставляется перед тем, кто решился сесть и прекратить все попытки действий.