|
Крэнли молча смотрел на него несколько секунд, потом спросил: – Сейчас? – Да, сейчас, – сказал Стивен. – Здесь не место для разговора. Ну идем же. Они пересекли дворик. Мотив птичьего свиста из «Зигфрида» мягко прозвучал им вдогонку со ступенек колоннады. Крэнли обернулся, и Диксон, перестав свистеть, крикнул: – Куда это вы, друзья? А как насчет нашей партии, Крэнли? Они стали уговариваться, перекликаясь в тихом воздухе, насчет партии в бильярд в гостинице «Адельфи». Стивен пошел вперед один и, очутившись в тишине Килдер-стрит против гостиницы «Под кленом», остановился и снова стал терпеливо ждать. Название гостиницы, бесцветность полированного дерева, бесцветный фасад здания кольнули его, как учтиво-презрительный взгляд. Он сердито смотрел на мягко освещенный холл гостиницы, представляя себе, как там, в мирном покое, гладко течет жизнь ирландских аристократов. Они думают о повышениях по службе и армии, об управляющих поместьями; крестьяне низко кланяются им на деревенских дорогах; они знают названия разных французских блюд и отдают приказания слугам писклявым, крикливым голосом, но в их высокомерном тоне сквозит провинциальность. Как растормошить их, как завладеть воображением их дочерей до того, как они понесут своих дворянчиков и вырастят потомство не менее жалкое, чем они сами. И в сгущающемся сумраке он чувствовал, как помыслы и надежды народа, к которому он принадлежал, мечутся, словно летучие мыши на темных деревенских проселках, под купами деревьев, над водой, над трясинами болот. Женщина ждала в дверях, когда Давин шел ночью по дороге. Она предложила ему кружку молока и позвала разделить с ней ложе, потому что у Давина кроткие глаза человека, умеющего хранить тайну. А вот его никогда не звали женские глаза. Кто-то крепко схватил его под руку, и голос Крэнли сказал: – Изыдем. Они зашагали молча к югу. Потом Крэнли сказал: – Этот проклятый идиот Темпл! Клянусь Богом, я когда-нибудь убью его. Но в голосе его уже не было злобы. И Стивен спрашивал себя: не вспоминает ли он, как она поздоровалась с ним под колоннадой? Они повернули налево и пошли дальше. Некоторое время оба шли все так же молча, потом Стивен сказал: – Крэнли, у меня сегодня произошла неприятная ссора. – С домашними? – спросил Крэнли. – С матерью. – Из-за религии? – Да, – ответил Стивен. – Сколько лет твоей матери? – помолчав, спросил Крэнли. – Не старая еще, – ответил Стивен. – Она хочет, чтоб я причастился на пасху. — 154 —
|