|
– Что вы, это лучшее наше изделие в таком вкусе! – возразил перенявший парижскую манеру острить граф д'Аржанкур. – Значит, – полунасмешливо заключил Блок, – у них будет одно из светских _торжественных_заседаний_ этого сезона. Маркиза де Вильпаризи с веселой улыбкой спросила герцогиню: – Скажи, пожалуйста: бал у де Саган – это большое светское торжество? – Об этом надо спрашивать не меня, – насмешливо ответила герцогиня, – мне еще не ясно, что такое светское торжество. Да и вообще по части светской жизни я не сильна. – А я думал – наоборот! – воскликнул Блок – он вообразил, что герцогиня Германтская говорит серьезно. Блок продолжал, к вящему неудовольствию маркиза де Норпуа, засыпать его вопросами об офицерах, имена которых особенно часто упоминались в связи с делом Дрейфуса; де Норпуа ответил, что, судя по «первому впечатлению», полковник дю Пати де Клам – человек слегка взбалмошный и что, пожалуй, выбор пал на него не совсем удачно, ибо вести следствие – это дело тонкое, требующее огромной выдержки и проницательности. – Я знаю, что рассвирепевшая социалистическая партия требует его головы и – одновременно – немедленного освобождения изгнанника с Чертова острова. Но, мне кажется, у нас нет необходимости во что бы то ни стало проходить через Кавдинские ущелья господина Жеро-Ришара.[232 - Жеро-Ришар, Альфред Леон (1860–1911) – французский политический деятель, главный редактор социалистической газеты «Ла Птит Репюблик».] и K°. Дело это до сих пор остается темным – тут сам черт ногу сломит. Я не склонен подозревать ни ту, ни другую сторону в каких-нибудь особенных мерзостях и пакостях, которые им надо было бы тщательно скрывать. Может быть, даже иные более или менее бескорыстные покровители вашего подзащитного преисполнены благих намерений, – я этого не отрицаю, – но вы же знаете, что добрыми намерениями вымощен ад. – Тут маркиз бросил на Блока лукавый взгляд. – Чрезвычайно важно, чтобы правительство дало ясно понять, что «левые» смутьяны им не вертят, но что, с другой стороны, оно не собирается поднимать руки вверх по требованию какой-то преторианской армии, которая, – уверяю вас, – ничего общего с армией не имеет. Само собой разумеется, если всплывет какой-нибудь новый факт, то дело будет пересмотрено. Иначе и быть не может. Требовать этого – значит ломиться в открытую дверь. Тогда правительство заговорит без обиняков, иначе оно выпустит из рук вожжи, а управлять – это и есть основная его прерогатива. Турусами на колесах тогда уже не отделаешься. Придется Дрейфусу дать судей. И трудностей это не представит, ибо хотя в нашей любезной Франции люди так привыкли клеветать на себя, верить и уверять других, что для того, чтобы постигнуть, что такое правда и справедливость, необходимо переправиться через Ла-Манш, – а это очень часто есть лишь кружной путь к Шпрее, – судьи есть не только в Берлине[233 - …судьи есть не только в Берлине. – Норпуа намекает на известную сказку в стихах «Беззаботный мельник», принадлежащую перу французского писателя Франсуа Андрье (1759–1833). В основу сказки положена прусская легенда: как-то король Фридрих II решил завладеть мельницей, которая портила вид из королевского дворца Сан-Суси в Потсдаме. Мельник, желая сохранить свое достояние, обратился в берлинский суд, который признал его правоту, доказав тем самым свою независимость от королевской власти. В конце сказки мельник выражает признательность суду, говоря, что в Берлине есть настоящие судьи. Эта история породила расхожее выражение: «В Берлине есть судьи», которое употребляется тогда, когда сила противостоит праву.] Но когда правительство начнет действовать, окажете ли вы ему повиновение? Когда оно призовет вас к исполнению вашего гражданского долга, сплотитесь ли вы вокруг него? Не останетесь ли вы глухи к его патриотическому призыву, ответите ли вы ему: «Слушаюсь!»? — 154 —
|