В поисках утраченного времени. У Германтов

– Базен, милый, не стройте из себя Жозефа Прюдома,[216 - Жозеф Прюдом – вымышленный персонаж произведений французского писателя Анри Монье (1799–1877). Олицетворяет собой романтически настроенного, высокопарного и комичного буржуа.] вы же сами прекрасно знаете, что никто так не ценит остроумия, как вы.

– Дайте мне договорить. Именно потому, что я не люблю грубых шуток, остроты моей жены часто доставляют мне удовольствие. Обыкновенно они у нее основаны на верных наблюдениях. Рассуждает она, как мужчина, выражает свои мысли, как писатель.

Блок все пытался выспросить у маркиза де Норпуа, что тот думает о полковнике Пикаре.

– Его показания были безусловно необходимы, тем более если правительство полагало, что он тут далеко не без греха, – заговорил маркиз де Норпуа. – Я знаю, что мое мнение взбудоражило некоторых моих коллег, но, по-моему, правительство обязано было предоставить слово полковнику. Неуклюжие увертки не помогут выйти из тупика, скорее наоборот: глубже увязнешь в трясине. Что же касается самого офицера, то его показания на первом допросе произвели самое благоприятное впечатление. Когда все увидели его стройную фигуру в красивой форме стрелка и услышали, как он удивительно просто и откровенно рассказывает о том, что видел, что думал, когда он сказал: «Даю честное слово солдата (тут в голосе маркиза де Норпуа послышалось легкое патриотическое тремоло), это мое глубокое убеждение», – не спорю: его слова сильно подействовали на всех.

«Ну конечно, он дрейфусар, теперь в этом не может быть и тени сомнения», – подумал Блок.

– Вначале он мог рассчитывать на сочувствие, но его погубила очная ставка с архивариусом Грибленом;[217 - Гриблен, Феликс – сотрудник разведывательной службы французского генерального штаба. На процессе Золя он открыто выступил против подполковника Пикара, усомнившегося в виновности Дрейфуса.] когда заговорил этот старый служака, человек, который никогда не изменял своему слову (в последующих словах маркиза де Норпуа прозвучала глубокая убежденность), когда он заговорил, когда он не побоялся долгим взглядом – взглядом прямо в глаза – довести своего начальника до томления, а затем сказал тоном, не допускающим возражений: «Полно-те, господин подполковник, вы же знаете, что я никогда не лгу, вы же знаете, что и сейчас я, как всегда, говорю правду», – ветер переменился. На следующих заседаниях Пи-кар из кожи вон лез, и все без толку: он потерпел полнейшее фиаско.