|
Тренерская расточительность привела к тому, что о Месхи, находившемся в расцвете сил, стали отзываться как об устаревшем, вышедшем из моды. А он был самой что ни на есть «звездой» мирового значения, его принимали на «ура» на всех зарубежных стадионах. Спустя три‑четыре года после того, как Месхи покинул поле, те же тренеры с чувством святой тревоги стали патетически восклицать: «Почему нет „звезд“? Куда они подевались?!» Наверное, Месхи мог бы им ответить, что прежде всего надо «звездами» дорожить, уметь ими пользоваться, уметь ими гордиться. Рано ставший опальным, сыгравший за сборную меньше, чем мог, Месхи сумел все же побаловать нас своим оптимистическим талантом. Не так уж часто стадион смеется. Финты Месхи, оставлявшие в дураках самых вдумчивых и осторожных защитников, вызывали хохот и овацию. Игра на публику? Э нет, Месхи – один из серьезнейших футболистов, кого мне приходилось знать. Я не помню, чтобы он улыбался, даже когда выигрывал у меня в шахматы, даже когда мы с ним нежились на песке Капакабаны. Скупой на слова, он говорил всегда обдуманно, всегда о футболе и о том, чего футболу не хватает для полного счастья. Как‑то я поздравил его в раздевалке с хорошей игрой, он и тут поморщился и с досадой тихо сказал: «Мало мне мяч давали, я сегодня был в форме. А когда не в форме, – тогда дают». Месхи, еще когда играл, мечтал по‑своему учить мальчишек. Он рассказывал мне об этом, когда мы сидели, наблюдая за матчем «диких» бразильских команд. «Понимаете, у нас их сразу учат, как мастеров, а мальчишкам надо долго просто играть, чтобы их способности развились, чтобы каждый понял, в чем он силен. А мы готовим одинаковых, никаких». Сейчас он работает в футбольной школе. Хорошо бы ему остаться не только в благодарной памяти видевших его на поле, но и в учениках, последователях и единоверцах. Футбольное безвременье косой тенью упало на Месхи. Искусство можно стеснить на время. Но нужда в нем неистребима, и я разделяю уверенность Месхи, что истину в футболе хранят оригинальные мастера. Много лет в первых числах декабря в адрес редакции, где я работаю, приходит из Парижа любезное напоминание о том, что еженедельник «Франс футбол» ждет списка, где по порядку должны быть названы пять лучших, по моему мнению, футболистов Европы, и краткое обоснование выбора. От каждой страны в избрании очередного владельца «Золотого мяча» участвует одно издание, один обозреватель. Сейчас мне немножко досадно, что не сохранились «пятерки», которые я отсылал в прежние годы в Париж, и нет возможности проверить свою «успеваемость» по разделу европейских «звезд». Помню только, как был обрадован, когда в 1963 году мой кандидат Лев Яшин собрал большинство голосов, и знаю, что последние три года мне в содружестве с сотрудниками редакции В. Винокуровым и Г. Радчуком удавалось правильно называть не только победителей – Беккенбауэра и дважды Круиффа, по и двух следовавших за ними. Остальные референдумы улетучились из памяти. А в них фигурировали – правда, на скромных местах – и паши футболисты. Да и почему бы им не фигурировать, если в сборную мира приглашали Шестернева и Метревели, а в сборную Европы – Воронина! А вот почему па скромных местах? Чем, скажем, уступал в 1964 году шотландцу Лоу наш Валерий Воронин? — 70 —
|