|
(Герман Гессе. Степной волк) Одиночество переживается как смутное беспокойство или ощущение внутренней пустоты, которую необходимо чем-то заполнить. В большинстве своем, это нормальное психическое явление, следствие рождения внутренней жизни. В переходном возрасте постепенно меняется представление о содержании таких понятий, как «уединение» и «одиночество». В отличие от подростков юноши наполняют эти слова не только отрицательным, но и положительным смыслом и часто делают амбивалентные суждения [44]. («Больше всего на свете я боюсь... одиночества», «Я очень часто хочу... остаться одна».) Чем самостоятельнее и целенаправленнее юноша, тем сильнее у него выражена потребность побыть одному. Только в тишине своей собственной души человек осознает смысл личного бытия. У юноши появляется много новых вопросов к себе, новых контекстов и углов зрения. Нет теперь желания постоянно быть во дворе (где всегда шум и гам), хочется уединиться и подумать о чем-нибудь, хочется побродить одному по городу (по тем местам, где когда-то жил), постоять у картины, послушать музыку. Усиливается потребность не только в социальной, но и в территориальной (пространственной) автономии — очень хочется свою комнату. «Все детство и юность я страстно и безнадежно мечтал о своей комнате» (Франсуа Мориак). «Как только у меня появилась своя комната, у меня появилась и внутренняя жизнь» (Анатоль Франс). Огромную часть времени юношеского одиночества составляют мечты (мечты о нежности, мечты о славе). В мечтах юноша предвосхищает и проигрывает бесчисленные варианты своего жизненного пути. Многими из них он никогда ни с кем не поделится. В юности человек стремится оградить свой уникальный мир от вторжения посторонних людей. Обособление в подростковом возрасте действует по отношению к старшим. В юношеском возрасте оно действует и по отношению к сверстникам. В юности человек обособляется от других в процессе более детальной идентификации (обособление как средство сохранить себя, как боязнь растерять себя, только что оформившегося). Разумеется, помимо спокойного, умиротворенного уединения существует еще мучительное и напряженное одиночество, это внезапное чувство глухой тоски или острое состояние полной безысходности. (Мания разрушения по отношению к себе была во все времена характерна для молодежи [103].) Это очень сильное, но не очень продолжительное состояние (в юношеском возрасте), для преодоления которого иногда достаточно хорошенько выспаться. Юноши и девушки значительно чаще людей старшего поколения чувствуют себя брошенными, потерянными, ненужными. Просто у них еще все в первый раз и нет той твердолобости и твердокожести, которые отличают взрослых. (Повторяющийся сигнал в мозг не поступает!). Отсутствие опыта подобных переживаний (любовных или моральных) делает юношество крайне уязвимым. Ситуация усугубляется тем, что именно в этом возрасте происходит окончательное примирение человека с неотвратимостью своей смерти. — 156 —
|