|
— Для тебя нет разницы между правдой и выдумкой. Ты всегда играешь. Эта привычка — твоя вторая натура. Ты играешь, когда принимаешь гостей. Ты играешь перед слугами, перед отцом, передо мной. Передо мной ты играешь роль нежной, снисходительной, знаменитой матери. Ты не существуешь. Ты — это только бесчисленные роли, которые ты исполняла. Я часто спрашиваю себя: была ли ты когда-нибудь сама собой или с самого начала служила лишь средством воплощения в жизнь всех тех персонажей, которые ты изображала. Когда ты заходишь в пустую комнату, мне иногда хочется внезапно распахнуть дверь туда, но я ни разу не решился на это — боюсь, что никого там не найду. Джулия быстро взглянула на сына. Ее била дрожь, от слов Роджера ей стало жутко... (Сомерсет Моэм. Театр) Старшеклассник может не только уйти из дома, но и спровоцировать (своей тирадой) уход из дома одного из родителей. Юноша уже знает, как надо себя вести, но он еще не знает, что можно говорить. История юношеского развития — это история про блудного сына, который должен сначала ниспровергнуть авторитет старшего поколения, перенести тяжелое отчуждение (в кругу значимых лиц), чтобы потом сознательно, через рефлексивные страдания и поиск истинных ценностей, вернуться в качестве взрослого [3]. Психологи давно обратили внимание на внутреннюю противоречивость юношеского морального сознания, в котором морализаторство и категоричность оценок странным образом уживаются с демонстративным обличением многих общепринятых норм. Один и тот же юноша может одновременно быть «безжалостным законником» и равнодушным циником. Такая противоречивость объясняется, в первую очередь, становлением морального сознания. Юношеский возраст — возраст роста силы «Я», его способности проявить и сохранить свою индивидуальность. В противостоянии с другими людьми пылкое юношеское «Я» пробует свои силы. Разрушение авторитетов является психологической потребностью, предпосылкой собственного морального поиска. Простая ссылка на чужие авторитеты юношу не удовлетворяет. («Нашей стране нужны свои фашисты! Чище будет!».) Пока идет выработка собственных убеждений (Кризис юности), юноша легко поддается моральному релятивизму [44]. Подобные рассуждения кажутся кощунством, но, на самом деле, являются спором с самим собой, происходящим прилюдно. Возрастной нигилизм для того и существует, чтобы раньше или позже соединить отцов и детей.
(Сомерсет Моэм. Театр) — 151 —
|