|
"Вы задали превосходный вопрос и уже ответили на него, – говорит Зац, неожиданно просияв, будто довольный учитель. – Здесь семантики не больше, чем в зале суда, где слушается дело об убийстве, а подозреваемый – вы. "Невинен", "виновен" – это семантика? Все решают эти слова. Но как мы называем вещи, так с ними и обращаемся". Работу Заца в последние тридцать лет, возможно, более всего питал страстный интерес к тому, "как мы называем вещи". Подобно Джорджу Оруэллу, Зац трудился над разоблачением способов, с помощью которых социальные институты, а также официальные идеологии, не оставляя места для ищущей мысли, манипулируют словами и так обретают власть. Зац убежден: "Поэзия, политика, психиатрия – все сводится к языку, к древней истине, которую мы, на свою беду, забыли: управляя словами – управляем людьми". В первой книге "Миф о душевных болезнях" Зац высказал тогда еретическую мысль: психиатрия как профессия основывается не на научных фактах, а на своего рода лингвистических трюках. Используя метафору "болезни тела" для описания того, что Зац называет "жизненными проблемами", психиатрия утвердилась как медицинская специальность и в то же время как один из главных факторов, влияющий на общественное сознание. "Личное горе и общественные волнения, агрессивность и страдания неизбежны, – писал Зац. – Но это не болезни. Причисляя все это к болезням, мы отступаем от нашей ответственности и от нашей свободы". Джон Стюарт Милль, великий поборник личной свободы прошлого столетия, однажды заметил, что в свободном обществе право человека размахивать руками кончается у носа его ближнего. По Зацу, психиатрия вкупе с иными установлениями, призванными облагодетельствовать современное общество, слишком часто действует так, будто способна позаботиться об этом самом "носе" лучше владельца носа. И хуже того, такие благодетели, получая санкцию общества, нередко простирают свое вмешательство до принудительного психиатрического лечения, что, как считает Зац, есть силовое давление, применяемое в целях контроля за свободомыслием в обществе, а нисколько не забота об общественном благе. "Зац исполнен такого недоверия к "благодеянию", что возражает против "благой" помощи человеку со стороны кого бы то ни было", – говорит Джей Хейли, впервые выступивший с критикой психиатрии почти одновременно с Зацем. В течение двадцати пяти лет Зац был, возможно, самым выдающимся и, конечно же, самым смелым критиком ортодоксальной психиатрии. "Я бы сказал, что история психиатрии – это, скорее, история лжи, – заявлял Зац. – Когда искажает истину пациент, мы говорим об иллюзиях. Когда искажают истину психиатры, мы называем их обман "теориями". В книгах "Закон, свобода и психиатрия", "Идеология и помешательство", "Производство безумия" Зац провел всестороннее и беспощадное исследование психиатрических приемов и посылок, не помышляя о компромиссах, не думая об осторожности, что, казалось бы, следовало ожидать от любого, критикующего свой "клуб". "Я думаю, то, что он устроил, – это настоящее побоище на поле психиатрии, – говорит Хейли. – Такое мог сделать лишь человек редкой отваги". Разумеется, Зац не завоевал себе друзей в Американской ассоциации психиатров, сравнив ее с профсоюзом. "Тут модель Джимми Хоффа[6]. Кто водит грузовик? Неважно, хорошо или плохо водишь. Главное, что ты свой". — 68 —
|