|
- Но нельзя же сидеть сложа руки! - Мы и не будем сидеть сложа руки. Мы получим наши деньги. - Но как? - Я найду способ. Почему-то я поверил, что он найдет способ вернуть наши миллионы. У меня скопились горы неотложных дел. Несоответствия в бухгалтерском учете, комментарии к ежемесячным отчетам, внушительная стопка непросмотренных документов. За всем этим я сидел до вечера. Я вышел из офиса в половине седьмого и по Грейсчерч-стрит направился к станции метро «Монумент». Я никак не мог сообразить, что нам следует предпринять, чтобы вернуть деньги, вложенные в облигации «Тремонта». У меня не было ни малейшего представления, как в этой ситуации поступит Хамилтон, но сам он вроде бы был уверен, что найдет выход. Мои мысли нарушили вдруг прозвучавшие у меня над ухом слова: - Пол, почему у тебя такой несчастный вид? Кто-то взял меня под руку. Это оказалась Клер. Я уловил едва заметный аромат тех же духов, что и в ресторане «Люк». - Просто разные мысли не дают покоя. - Конечно, мысли о работе. Но о работе нужно думать днем! Сейчас время отдыхать. Я неловко улыбнулся. Я не мог выбросить из головы постигшую нас катастрофу с облигациями «Тремонт-капитала». - Послушай, в последние дни ты места себе не находишь, - сказала Клер. - Ты все принимаешь слишком близко к сердцу. А я сегодня встречаюсь со старыми друзьями. Не хочешь присоединиться? Я не решался сказать ни да, ни нет. - Пойдем, - решительно заявила Клер. Она подняла руку и остановила проходившее мимо такси. Завизжали тормоза, Клер втолкнула меня в машину. Я не сопротивлялся. Клер была права. События последних дней тяжелым грузом давили на меня. Клер приказала ехать к небольшому винному бару на Ковент Гарден. Отделанный деревом полутемный бар был переполнен. Друзья Клер уже ждали ее. Денис, Филипп и Мари. Они вместе учились в университете в Авиньоне. Денис работал над диссертацией по англосаксонской истории в лондонском Кингс-колледже, а Филипп и Мари преподавали в Орлеане. Они приехали в Лондон в отпуск. Только Денис говорил по-английски. Было бы явным преувеличением сказать, что я могу говорить по-французски, но я старался. Меня вдохновлял энтузиазм моих новых знакомых, которые не переставали удивляться моему йоркширскому акценту. В общем я справлялся неплохо, но беседа получалась немного странной, потому что, вставляя свои замечания, я руководствовался не столько темой общего разговора, сколько набором известных мне французских слов. Вино лилось рекой. Постепенно разговор становился все более громким, изредка его прерывали взрывы истерического хохота. Никто не произнес ни слова ни о рынке, ни об облигациях, ни о процентных ставках, ни о «Тремонт-капитале», ни о Джо, ни о Дебби. — 110 —
|