Все продается

- Хорошо, это объясняет, почему курс снижался не больше минуты, но что заставило его тут же подняться? - спросил я.

- Когда курс падает, все потенциальные покупатели обычно откладывают сделки до последнего момента - когда по их мнению вся неприятная экономическая информация уже стала всеобщим достоянием, - ответил Хамилтон. - Всегда находятся люди вроде меня, которые испытывают соблазн купить облигации по самой низкой цене.

Хамилтон говорил медленно, а я запоминал каждое слово, пытаясь извлечь максимум пользы из урока.

- Но как же экономические законы? - возразил я. - Как быть с угрозой инфляции в США, неизбежной при полной занятости?

- Страх перед инфляцией витал над рынком уже по меньшей мере месяц. Курс падал и падал не первую неделю.

Я задумался над словами Хамилтона. Определенно, в них был здравый смысл.

- Значит, одна из причин того, что курс стал подниматься, заключается во всеобщем пессимизме?

- Вот именно, - подтвердил Хамилтон.

- Тогда я не понимаю одного, - сказал я. - Если так все и было, то почему рынок выжидал, пока не будут обнародованы последние цифры об уровне безработицы?

- Инвесторы, прежде чем принять решение покупать, ждали, когда будет обнародован последний неизвестный экономический фактор. Узнав уровень безработицы и сразу сообразив, что он, хотя и плох, но все же не хуже, чем ожидалось, они уже не имели никаких причин откладывать воплощение своего решения в жизнь. Они стали покупать.

В этом бизнесе мне еще учиться и учиться, подумал я. Я и раньше понимал, что хороший трейдер должен иметь холодный, расчетливый ум. Но Хамилтон был не просто специалистом по анализу цифр или экономических факторов. Он анализировал природу человека, он находил именно ту точку, в которой страх проиграть уравновешивал жадность у тысяч людей, которые все вместе и составляли то, что мы называем рынком ценных бумаг. И в таком анализе Хамилтон не имел себе равных.

- Думаю, теперь можно предоставить рынок самому себе, - сказал Хамилтон. - Вы хотели мне что-то рассказать.

Я рассказал Хамилтону все, что удалось узнать Дебби и мне о компании «Тремонт-капитал» и ее облигациях. Мне кажется, закончил я, что мы никогда не увидим наши двадцать миллионов долларов. Я еще ни разу не видел Хамилтона в таком состоянии. Он был потрясен, он потерял самообладание, что с ним случалось чрезвычайно редко.

- Как это могло произойти? Разве мы не проверяли документацию?

Я медленно покачал головой.

- Почему я не заставил Дебби тщательно проверить все документы? - бормотал Хамилтон, кусая губы. - Этот сукин сын Каллахан! Он должен был знать обо всем с самого начала!