Метаэкология

Таким образом, комплекс вины, действительно кармический, уходит в далекое прошлое. Он объясняется унаследованной от животных предков и доведенной до подсознательного автоматизма связью между страданием и виной. Частные объяснения, вроде первородного греха, представляют собой попытки рационализации кармической вины, открывающей хотя бы локальный выход на сознательный уровень и тем самым возможность избавления.

Бог решил уничтожить Содом и Гоморру, ибо «...вопль на них велик и грех их, тяжел он весьма» (под воплем подразумевается некий донос, который предстоит еще проверить, но презумпция невиновности не принимается: раз вопль, стало быть и грех; заметим, что еще нет каменных скрижалей с изложением законов и, следовательно, обвинение не имеет юридической силы).

Эта история поучительна еще и тем, что заставляет задуматься над проблемой коллективной ответственности за прегрешения отдельных лиц. Авраам призывает бога подумать о праведниках, которые погибнут вместе с нечестивыми. Иегова готов пощадить Содом, если в нем хотя бы пятьдесят праведников. Ну, а если сорок пять? Что ж, пожалуй и тогда. Авраам последовательно уменьшает цифру, клоня к тому, что и ради одного праведника город стоит сохранить. И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом.

«Великому наставнику дзэн Уммону пришлось лишиться ноги, чтобы обрести внутреннее зрение, проникающее в принцип жизни», — говорит Дайсэцу Судзуки в одной из лекций о дзэн-буддизме. Ногу молодому китайскому монаху сломал створками ворот учитель, к которому он обратился в поисках истины. «Пришедшее к нему сознание, — продолжает Судзуки, — с лихвой вознаградило его за потерю ноги». Ведь первая из четырех благородных истин Будды заключается в том, что жизнь — это страдание.

Жизнь Христа может служить иллюстрацией этой благородной истины. Распятый на кресте, он претерпевает все страдания, приходящиеся на долю людей — физическую боль, социальное унижение (позорную казнь для уголовников, с издевательской надписью «Царь Иудейский») и метафизическое сомнение («Боже мой! Для чего ты меня оставил?»). Поскольку христианские ритуалы воспроизводят какие-то моменты его жизни, то в них должно быть хотя бы символическое страдание — самоистязание (учитель дзэн может быть мудрее, так как в самоистязании заключена изрядная доля гордыни: не следует человеку брать на себя больше страдания, чем ему отпущено).