|
Показывая все это, я не торопился. Затем я сказал: “Грейси, оставайся в глубоком трансе, но открой глаза и перейди с ковра к этому креслу”. (Эриксон показывает.) “Когда сядешь в кресло, закрой глаза. Затем проснись, открой глаза и удивляйся”. Грейси села, закрыла глаза, открыла и изумленно спросила: “Как я сюда попала? Я же стояла вон там, на ковре. Как я здесь оказалась?” “Ты сама перешла туда”, — ответил Джим. “Да нет, — возразила Грейси, — я стояла вон на том ковре. Как же я здесь оказалась?” Сколько Джим ей ни толковал, Грейси все спорила: “Я стояла на ковре. Почему я здесь?” Я дал им время попрепираться, а потом сказал Джиму: “Посмотри на часы. Сколько сейчас?” “Двадцать пять минут десятого”, — ответил он. “Правильно, — заметил я. — Вы вошли ко мне в девять, и у тебя был болевой спазм. И до сих пор он не повторился”. “Верно”, — ответил Джим, и его тут же скрутило от боли. “Ну, и как тебе нравится эта боль? На целых 20 минут ты избавился от нее”. “Чего уж тут хорошего, врагу не пожелаешь”, — ответил Джим. “Да, не повезло тебе. А теперь, Джим, смотри на Грейси. Грейси, смотри на Джима. Глядя на него, ты медленно погрузишься в глубокий транс. А ты, Джим, наблюдая, как Грейси входит в транс, тоже войдешь в транс”. Через минуту они оба были в глубоком трансе. Я обратился к Джиму: “Боль — это сигнал опасности, который подает тело. Это похоже на будильник, который поднимает тебя по утрам. Ты просыпаешься, выключаешь будильник и начинаешь новый рабочий день. Слушай меня, Джим, и ты тоже, Грейси. Как только боль начнет приближаться, просто выключи будильник, и пусть твое тело занимается своей ежедневной, спокойной работой. Слушай меня внимательно, Грейси. Джиму не обязательно все время приезжать ко мне. Ты его жена. Когда Джим почувствует приближение боли, пусть он попросит тебя сесть. Смотрите друг на друга, и вы оба войдете в транс. Тогда ты, Грейси, можешь повторить Джиму те слова, которым я тебя сейчас научу”. И я проинструктировал Грейси, что ей следует говорить Джиму. Я принял их еще несколько раз, чтобы убедиться, что у них все получается. После первой встречи со мной они вернулись в больницу и потребовали приема у главного хирурга. В течение часа они читали ему целую лекцию о гипнозе и доказывали, как он был неправ, как он глубоко, бесконечно ошибался. “Вы видите, — сказал Джим, — у меня больше нет судорог, а вы предлагали еще одну бесполезную операцию. Я бы на вашем месте со стыда сгорел. Вам следует подучиться насчет гипноза”. На следующем моем занятии в колледже Феникса появился хирург и усердно записывал все в тетрадку. — 121 —
|