Испытание Эриксоном

Поэтому, встречаясь с душевнобольным, вы на самом деле не знаете, с кем имеете дело.

Два первых случая, описанных Эриксоном, неспроста касались пациентов с серьезными психическими расстройствами. Хотя Эриксону было известно обо мне очень немногое, он знал, что я интересуюсь шизофренией. В моем первом письме я сообщил ему, что работаю в окружном лечебном центре для хронических пациентов, и приложил резюме своей статьи, касающейся слуховых галлюцинаций (Zeig, 1974). Следуя своему основному принципу общения с пациентами, Эриксон разговаривал со мной на моем эмпирическом языке. Он консультировал меня в моей собственной области интересов и косвенно выводил общие принципы.

Заметьте: Эриксон почти ничего не знал обо мне, но при этом не задавал вопросов. Вербально он был гораздо активнее меня. Его стиль побудил меня к интенсивной умственной работе. Эриксон, бывало, рассказывал свои истории и получал информацию обо мне из моих же замечаний. Выбираемое им направление зависело от моих реакций. Ему не требовалось от меня много информации. Наоборот, он обычно определял свои цели, исходя из своего восприятия моих минимальных, бессознательных реакций.

Первичная цель Эриксона состояла в том, чтобы обучить меня искусству психотерапии. Одновременно он способствовал моему индивидуальному развитию. Эти цели не были прямо заявлены в контракте. Тем не менее, они были ясно поняты. Благодаря этой неопределенности я слегка смущался, но не испытывал беспокойства. Поскольку я не увязал в непоколебимых установках, мне было легче изменяться.

Однако в коммуникации Эриксона присутствовал еще один паттерн. Рассказывая мне про психотика с проволокой, он представлял принципы и одновременно иллюстрировал их. Этот случай утверждал или предполагал следующие идеи: 1) необходимость непредвзятого отношения к пациентам; 2) значение постепенного изменения; 3) встреча с пациентами на их собственной территории; 4) создание ситуаций, в которых пациенты смогли бы осознать собственную силу, необходимую для изменения мышления.

В следующем случае (с Джимми) Эриксон несколько картинно проиллюстрировал положение о том, что клиническим врачам следует исходить из мироощущения пациента, а не из собственных предвзятых мнений.

Добиваясь желаемого результата, Эриксон регулярно использовал трехступенчатый метод изложения случая. Во-первых: представляя случай, он часто начинал со вступительной фразы, в которой описывал представляемые концепции в общих терминах. Во-вторых: рассматривалась иллюстративная и драматическая стороны случая. (Весьма необычно, что два первых эпизода представляют собой фрагменты случая. Эриксон, в особенности на склоне лет, обычно рассказывал истории об удачной терапии или интересных происшествиях из повседневной жизни. Что касается практики, он никогда не рассказывал о конкретных воздействиях, если только они не были успешными.) В-третьих: Эриксон представлял заключительное резюме, в котором развивал те идеи, к которым он хотел привлечь особое внимание. Эта трехступенчатая модель будет повторяться по ходу всей стенографической записи.