|
Впервые я был представлен ему весьма необычным образом. Около половины одиннадцатого вечера я приехал к Эриксону. В дверях меня встретила Роксанна. Она представила меня своему отцу, указывая на него жестом: Эриксон смотрел телевизор. Роксанна произнесла: “Это мой отец, доктор Эриксон”. Эриксон медленно, как-то механически и прерывисто поднял голову. Когда его голова приняла горизонтальное положение, он медленно, так же прерывисто, повернул ее в мою сторону. Встретившись со мной взглядом, Эриксон возобновил свои пунктирные движения и опустил взгляд к центру моего туловища. Сказать, что я был немало шокирован и поражен этим “Здравствуйте”, — значит недооценить мою реакцию. До этого ни от кого я не слышал такого “Здравствуйте”. На мгновение я впал в каталепсию — просто одеревенел — и не знал, что делать. Роксанна провела меня в другую комнату и пояснила, что ее отец обожает розыгрыши. Тем не менее, поведение Эриксона никак не было связано с розыгрышем. Это великолепное невербальное введение в транс. В его невербальном поведении были представлены все маневры, необходимые для наведения транса. Эриксон использовал мое замешательство, чтобы разрушить мою сознательную установку. Я ожидал, что он пожмет мне руку и скажет “Здравствуйте”. Теперь я растерялся и не знал, как реагировать. Я не мог рассчитывать на привычное поведение. Эриксон не просто разрушал, он также и формировал модели. Он смоделировал гипнотические феномены, которые, по его мнению, я должен был испытать. Это, в частности, относится к прерывистым каталептическим движениям, которые наблюдаются у пациентов, когда те поднимают руку. Помимо этого, его действия сконцентрировали мое внимание, что также характерно для состояния транса. Затем, опустив взгляд к центру моего туловища, он внушал мне “спуститься внутрь себя”, т.е. войти в состояние транса. Эриксон показал мне пример той мощи, которую он вкладывал в коммуникацию. День первый, 3 декабря 1973 г. На следующее утро миссис Эриксон вкатила инвалидную коляску своего мужа на гостевую половину дома. Не сказав ни слова, даже не бросив взгляда в мою сторону, Эриксон, явно испытывая боль, переместился из коляски в рабочее кресло. В ответ на просьбу использовать магнитофон он, не глядя в мою сторону, утвердительно кивнул. Затем, уставившись в пол, начал медленно и размеренно говорить*: Эриксон. Пусть вас не шокирует все это пурпурное... Зейг. У-гу. Эриксон. Я отчасти дальтоник. Зейг. Понимаю. Эриксон. И этот пурпурный телефон... Мне его подарили четверо аспирантов. — 75 —
|