Испытание Эриксоном

Косвенное предписание в письменной форме

Помимо прочего, Эриксон мог проявлять косвенный подход в своей письменной коммуникации.

Мое знакомство с эриксоновской мыслью произошло при посредничестве Хейли. Я прочитал “Передовую технику гипноза и терапии” (Haley, 1967), и взгляды Эриксона произвели на меня впечатление. Впоследствии, под влиянием прихоти, я написал письмо своей двоюродной сестре Эллен, которая обучалась на курсах медсестер в Туксоне, Аризона. Я писал: “Если тебе доведется побывать в Фениксе, навести Милтона Эриксона. Этот человек — гений”.

Эллен отвечала: “Ты помнишь мою соседку по комнате, Роксанну Эриксон?” Они жили вместе в Сан-Франциско, и я приезжал к ним несколькими годами ранее. Эллен постоянно шептала мне на ухо, что отец Роксанны — известный психиатр. Тем не менее, я не осведомился о ее фамилии, и это не имело для меня большого значения.

Итак, я написал Эриксону и Роксанне, спрашивая, не мог бы я приехать в Феникс на учебу и посмотреть, как он работает с пациентами.

Вот отрывки из письма от 9-го ноября 1973 г.

Дорогой мистер Зейг!

Я был весьма польщен вашим письмом. Я был бы рад встретиться с вами, то те один-два пациента, что я принимаю в день не стоят вашего внимания. Кроме того, я не смогу использовать их в целях вашего обучения. Помимо этого, мое общее физическое состояние значительно пошатнулось, и я не в состоянии обещать вам час общения в течение двух дней подряд.

Хотелось бы посоветовать вам, чтобы, читая мои работы, вы уделяли внимание межличностным взаимоотношениям, внутриличностным взаимоотношениям и эффекту “снежного кома”, сопровождающему изменение в поведении...

Есть еще одна вещь, которую мне хотелось бы подчеркнуть. Я хотел бы убедить вас в том, что специальный язык, многословие, указания или внушения — все это в высшей степени не важно. Действительно важная вещь — это мотивация к изменению и осознание того, что никто не знает своих истинных способностей.

Искренне Ваш,

Милтон Г. Эриксон.

Я был поражен комментариями Эриксона и тем, что этот значительный человек нашел время, чтобы ответить мне лично. Я не был особо настойчивым человеком, но письмо заинтриговало меня. Я написал, что понимаю, что он болен, но был бы весьма признателен ему за любое количество времени, которое он смог бы уделить мне.

Эриксон назначил время для моего визита.

Два года спустя я размышлял над изначальной коммуникацией Эриксона. Он сомневался по поводу идеи моего приезда в Феникс; было необходимо, чтобы я прореагировал повторно. Эриксон взял меня в свои ученики только после того, как я проявил “действительно важную вещь”, а именно, мотивацию!