После похорон Эриксона мы пошли в его дом на ужин. Все обошлось без преувеличенной скорби. Эриксон всегда говорил, что жизнь существует для живых и нет нужды в глубокой скорби. Эриксон часто прибегал к задиристому юмору, чтобы развеять чувства, связанные со смертью. Однажды, когда я выразил озабоченность его ухудшающимся здоровьем, он, перефразируя Теннисона, заметил: “Пусть смолкнут все стенания у стойки, когда корабль мой в море отплывет”. Он также шутил, что умирание — это последнее, что он намерен совершить (ср. Rosen 1982a; также Rosen, 1982b). Его позиция была такова: “Мы все начинаем умирать, когда рождаемся. Некоторые из нас проворнее других. Почему бы не жить и не наслаждаться — ведь ты можешь очнуться мертвым. Ты даже не будешь знать об этом. Но тогда кто-то другой будет печалиться. А до тех пор живи и наслаждайся жизнью”. По другому случаю он произнес нараспев: “Хочешь хороший рецепт долголетия? Всегда будь уверен в том, что проснешься утром. А гарантировать это можно, только если будешь выпивать на ночь много воды” (Zeig, 1980a). Эриксон обратился с просьбой к одной группе студентов, чтобы на смертном одре ему рассказывали анекдоты. К сожалению, я узнал о его просьбе слишком поздно. Запоминающиеся фразы и аналогии Истории — не единственный метод для запоминания. Воспоминания могут быть “помечены” через необычные афоризмы, речевой оборот или простые аналогии. Вот несколько примеров: Когда мы готовили Первый международный конгресс по эриксоновским подходам к гипнозу и психотерапии, Эриксон высказал предположение, что я, возможно, приобрету широкую известность в области гипноза и смогу стать чиновником в профессиональном сообществе. “Хотите знать, как выбиться в верхи организации?” — осведомился он. “Еще бы!” — ответил я. “Тащите людей за собой вверх”, — пояснил Эриксон. Я присутствовал на загородной профессиональной встрече, где со мной обращались гнусно и по адресу Эриксона высказывались очень неуважительно. Я был удивлен тем, что случилось. Мне было обидно за Эриксона. Я неохотно и с некоторой тревогой позвонил ему, чтобы рассказать о происходящем. Это не огорчило его, он хихикнул и сказал: “Добро пожаловать в мир взрослых!” По некоторым поводам он говорил: “Проблемы — грубая пища жизни. И любой солдат, который сидел на пайке типа “К”, знает, насколько важна грубая пища для режима питания” (см. Zeig, 1980a). Подобным образом он предлагал: “Творите себе свое счастье, а невзгоды всегда сами вас найдут”. Кроме того: “Обращаться адекватно с хорошим, равно как и с плохим — вот истинная радость жизни”. Другому студенту он заметил: “Психотерапия начинается дома”. Юной дочери своего коллеги: “А не обидно быть такой привлекательной?” Студенту: “Счастье — это одаренность ценностью всех вещей, которые имеешь” (Thompson, 1982). Коллеге, Мэрион Мур: “Гипноз — это жизненно важные взаимоотношения в одной личности, стимулируемые теплом другого”. — 54 —
|