Испытание Эриксоном

Пациенты порой рассказывают забавные вещи. Одна пациентка вошла и заявила: “Я обедала с такой-то и такой-то, тоже вашей пациенткой, и она меня страшно смутила. Я с трудом сдерживала свое смущение. Она сказала, что у нее плоская грудь”. Я заметил: “Что же, можно смутиться от плоской груди. (Смеется.) Но по двум разным причинам”.

Несколько недель спустя женщина попала в загородный клуб и оказалась в неловком положении. В разговоре она сказала: “Это был тот, плоскозадый”. (Смеется.) По ее мнению, именно та женщина выражалась вульгарно, говоря про “плоскую грудь”. Теперь же она сама заявила: “Этот плоскозадый”.

Психиатр из другого штата, мой ученик, прислал мне пациентку, с которой работал в течение трех лет. Я записал ее имя, адрес и номер телефона. И спросил о ее проблеме. Я получил всю информацию общего характера.

Я сказал: “Мадам, вы женщина. Я мужчина. Когда я смотрю на женщину, то имею право видеть некоторые выпуклости на ее теле. Если у вас они отсутствуют, вы можете пойти в город и купить накладные. Купите любой желаемый размер — маленькие, средние или слоноподобные. В следующий раз, когда вы войдете в этот кабинет, я хочу видеть на вас накладные груди”. На ней была плотно облегающая блузка. Груди у нее почти не было.

Она появилась на следующем сеансе с накладной грудью среднего размера. Мы беседовали о разнообразных вещах, о ее вдовстве. Она счастливо вышла замуж. Муж умер и оставил ей прилич­ную сумму денег. Примерно месяц спустя я встретил ее психиатра, который воскликнул: “Ради Бога, что вы сделали с этой женщиной? Она пришла домой, как только приехала в Феникс. Она счастлива, в полном порядке и не говорит мне, что вы сделали”. На самом деле она была 50-летней женщиной, всю жизнь мечтавшей иметь пышную грудь, и я сказал ей: “Пойдите и получите ее”. (Смеется.) Вот и вся терапия, в которой она нуждалась.

Зейг. Замечали ли вы какие-то сигналы с ее стороны?

Эриксон. Жесткое, неестественное поведение и слишком обтягивающая блузка... Так почему бы не уцепиться именно за это? “Я — мужчина, вы — женщина. И я, как мужчина, имею право...” Мое право! Я не поднимал вопрос, на что имеет право она или что ей надлежит делать. Я превратил все в вопрос моего права. Она удовлетворила мои права и в ходе процесса заботилась о своих правах, не споря и не вступая в дискуссию.

Зейг. И причем обходным путем.

Эриксон. Моим. Три года терапии. Я выражал это как свое право. Как можно было спорить и утверждать, что это неверно. Это неоспоримо. И поскольку это было неоспоримо, она не могла сопротивляться. И поэтому она беспомощно делала вещи, для себя благоприятные. Люди действительно хотят делать правильные вещи сами, они не собираются позволять другим заставлять их делать это. (Смеется.) Я бы мог годами бестолково уговаривать ее носить накладную грудь. А она — спорить со мной. Я заявил, что это мое право. Оно состояло не в том, чтобы знать, фальшивая грудь или нет, мне просто полагалось видеть некоторые выпуклости.