Япония. Год в дзен-буддийском монастыре

– Это отшельник?

– Нет, его слуга; этот отшельник не может жить один.

Монах, или послушник, которому было лет шестнадцать, открыл ворота, поклонился и предложил нам войти. Судя по всему, он знал Питера и приветливо оскалил железные зубы, когда его знакомили со мной.

– Ян‑сан, – сказал Питер, – тоже ученик дзенского наставника.

– Пожалуйста, заходите, – сказал послушник и повел нас в храм.

Раздвижные двери открылись, и из‑за них нам улыбнулся и поклонился человек лет тридцати.

После того как нам подали чай с лепешками, отшельник рассказал мне, что принадлежит к школе Тэндай и что поклялся провести семь лет в храме, не покидая его, и вот уже четвертый год он здесь. Оказалось, что он неплохо говорит по‑английски, и Питеру не пришлось переводить.

– И чем вы здесь занимаетесь? – спросил я.

– Наставник дал мне программу, – сказал тэндайский отшельник, – и я строго ее придерживаюсь. Мой день начинается в четыре часа утра и заканчивается в одиннадцать вечера. Я медитирую, работаю в саду, изучаю английский язык, пою сутры и немало времени занимаюсь церемонией огня.

Впоследствии я наблюдал эту церемонию, в которой огонь занимает лишь малую толику, а сама церемония состоит из множества тщательно разработанных жестов и действий (таких, например, как переставление предметов на алтаре), которые следует выполнять с предельной сосредоточенностью. Если выполнить церемонию с полной отдачей и рвением, объяснил отшельник, наступает умиротворение, которое, в свою очередь, усиливает прозрение.

– Вы помните историю о зеркалах? – спросил Питер. – Когда‑то вы мне ее рассказывали – о тэндайском наставнике и придворной даме.

Отшельник кивнул.

– Вас не затруднит рассказать ее снова? Мой друг приехал в Японию чему‑нибудь научиться, но пока немногого достиг. Возможно, ваша история ему поможет.

Отшельник рассмеялся.

– Вероятно, ваш друг приехал, чтобы углубить себя. Я правильно выразился? Углубить?

Питер сказал, что правильно.

– М‑да, – сказал отшельник. – Слушая истории, вы вряд ли себя углубите, о чем и сами прекрасно знаете. Разве что история случайно придется на тот момент, когда ваш разум будет раскрыт. Тогда возникает слабое дуновение прозрения, а если вы в это время чем‑то занимаетесь, прозрение может сохраниться и даже усилиться. Но я готов рассказать эту историю.

Он позвал молодого монаха, который принес чашки, доверху полные рисом и солеными овощами, еще один чайник с зеленым чаем и поставил все это на красные лакированные столики.