Япония. Год в дзен-буддийском монастыре

Иезуит не показал, что почувствовал мое враждебное сочувствие. Его явно удивили мои слова о том, как тяжело дается дзен.

– Маловато, – сказал он, – спать всего четыре часа в сутки.

Позже мне рассказали, что обучение в иезуитских монастырях и особенно повседневный режим мало чем отличаются от дзенских порядков. Иезуиты хлещут себя веревками, дзенские монахи бьют друг друга палками. Потом я встречал иногда этого священника, но больше не искал с ним разговора. Знавшие его люди говорили, что он очень честный человек. У него было два высших образования, он произносил замечательные проповеди, молился по два часа в день, а то и больше. Буддийские монахи считали его святым, и, когда он посещал монастырь, его принимал не старший монах, а сам настоятель.

На Хоккайдо, острове на севере Японии, есть монастырь, настоятель которого неграмотный человек. Когда‑то его, крестьянского сына, взяли в монастырь совсем мальчишкой, и он так и не научился писать и читать, но, завершив изучение коанов, достиг просветления.

Он, кажется, не знал, что помимо буддизма существуют еще другие религии, пока не услышал, что монахи говорят о христианстве.

Один из монахов учился в Токийском университете, и настоятель попросил его рассказать о христианстве.

– Многого я не знаю, – сказал монах, – но принесу вам священную книгу христиан.

Настоятель послал монаха в ближайший город, и тот вернулся с Библией.

– Какая толстая, – сказал монах, – а я не умею читать. Прочти что‑нибудь сам.

Монах прочел Нагорную проповедь. Чем дольше он читал, тем больше это впечатляло настоятеля.

– Красиво! – повторял он. – Очень красиво.

Когда монах дочитал Нагорную проповедь, настоятель некоторое время молчал. Молчание длилось так долго, что монах отложил Библию, сел в позу лотоса и начал медитировать.

– Да! – вымолвил наконец настоятель. – Не знаю, кто это написал, но наверняка Будда или бодисатва. То, что ты прочел, – суть того, чему я пытаюсь вас научить.

Глава 7

Различие в положении и голубиное яйцо

Дзен свободен, но обучение ему – нет: оно ограничено временем и местом и связано с определенными обычаями и традициями.

Воскресенье – особый день в монастыре, когда сюда приходят живущие по соседству люди. Они опрятно одеты. Первым заходит отец, потом – мать, последними – дети. У ворот их встречает монах и раскланивается с ними. Увидев это впервые, я сразу же вспомнил свою молодость. Реформаторская голландская церковь, набожные лица… Всю неделю валяли дурака, а теперь стройными рядами шагают помолиться, на лицах приличествующее случаю выражение, тела упрятаны в воскресные одежды. История повторяется, повторение неизбежно.