|
Текст создается, как правило, от общего к частному, но воспринимается в основном от частного к общему. Иными словами, читатель по запомненным фрагментам воссоздает содержание текста; автор же создает текст, отталкиваясь от общей темы, проблемы, цели. Однако возможен и другой путь: написание отдельных частей в более или менее случайном порядке, а затем оформление их в композиционное целое. Этот путь более сложен, практикуется чаще всего при коллективном авторстве, иногда в области литературно-художественного творчества. Говоря о содержании, различают текстовое, затекстное и подтекстное содержания. Затекстное содержание несут обычно научные и учебные тексты, значительная часть газетных информационных текстов, а также информационно-аналитические и официально-деловые тексты. Подтекстное содержание опирается на намек, о котором адресат может или должен догадаться. В одних случаях автор заинтересован, чтобы адресат догадался о подтексте, а кто-то другой не догадался или же не мог доказать, что «это» сказано. В других случаях автор может быть заинтересован в том, чтобы непосредственный адресат не догадался о «полусказанном», но догадался бы об этом кто-то другой (косвенный адресат), или сам автор впоследствии мог претендовать на то, что «это» выражено. В тексте может проявиться также подтекстное содержание, автором не предусмотренное, даже нежелательное, например показывающее пробел в его культурном развитии или его неискренность в отношении собеседника. Затекстное и подтекстное содержания в одних случаях вполне различимы, в других – сливаются полностью. Например, в официально-деловом документе возможна аргументирующая ссылка на какое-то постановление по проблеме содержания текста. Если у автора нет иного намерения, кроме аргументирующего напоминания, то налицо затекстное содержание, но если автор намекает на предусмотренную постановлением ответственность за игнорирование данного аргумента, то налицо подтекстное содержание. Для иллюстрации технологии речевого продуцирования можно привести анализ рассказа О. Осекина «Подтекст»[22]. Ко мне зашел Крышкин. Я как раз заканчивал лирическую новеллу о тюльпанах. Крышкин прочел новеллу и поморщился. – Уж очень все в лоб. – А как надо – по лбу? – поинтересовался я. – Надо с подтекстом. Сам вроде бы говоришь и пишешь об одном, а думаешь, оказывается, совсем о другом. – Но я же пишу лирическую новеллу о тюльпанах, – засомневался я. – Ха! – усмехнулся Крышкин. – Когда ты даришь девушке цветы, ты разве думаешь о том, где они росли и как часто их поливали? Нет, ты думаешь о том, позволит ли она поцеловать себя после киносеанса. – Слова Крышкина взволновали меня. Я буквально прозрел. Так вот почему меня не печатают. Пишу себе, о чем думаю, и совсем упускаю из виду подтекст. С этой мыслью я схватил мою новеллу и помчался в редакцию. — 79 —
|