Юнг и постъюнгианцы

Эмпатический подход к наблюдению отличается от .эмпиризма естественных наук. Даже когда такой эмпиризм применя­ется психологами Школы Развития с аналитической точки зре­ния, предполагается, что наблюдатель занимает "воображаемую позицию вне человека" (там же). С другой стороны, эмпатиче­ский и интроспективный способ наблюдения помещает наблюда­теля в воображаемую точку внутри психической организации человека, с которым он эмпатически идентифицируется" (Kohut, 1971, с. 219).

Наблюдения, ведущие к получению эмпирических данных, принадлежат общественным наукам: они не аналитичны. Кохут говорит о формулировках Шпитца (1965) и Малера (1975), что они не так уж неверны. Скорее они "отдалены от переживания", поскольку не основаны на длительном эмпатическом погружении во внутреннюю жизнь наблюдаемого. Фактически степень выве­дения вовне так велика, что Кохут отвергает такое наблюдение как нечто подавляемое и испорченное "традиционной оценкой ценностей западного человека" (1980, с. 450).

Это последнее положение относительно западных ценностей перекликается во многом с критикой со стороны Хиллмана по­ложений школы развития относительно эго (см. выше, с. 129— 130). Кохут полагает, что акцент в работе Малера о "разделении" и "индивидуации" (в несколько ином, не таком, как у Юнга значении этого слова) отражает уже существующую шкалу ценностей: слепая зависимость "плоха", самодостаточность без жалоб "хороша". Это можно противопоставить акценту в работе Кохута на "внутренних состояниях чувств", и независи­мость — лишь одно из них (Kohut, 1980, с. 451).

Что включает в себя постоянное использование Кохутом слова-картинки "эмпатия"? Эмпатия предполагает, что человек ставит себя на место или внутрь другой личности, без потери. Другой человек может помочь эмпатии, как, например, когда анализ протекает хорошо, и пациент и аналитик работают вме­сте. Аибо пациент может воздвигнуть механизмы защиты на пути эмпатии аналитика. Эмпатия может быть использована при наблюдении за детьми (например, поэтические размышления Винникотта относительно внутренних ощущений ребенка и по­пытка облечь их в слова — "привет, объект и т. д.). Трудность здесь состоит в том, что для многих людей эмпатичным к ре­бенку проблематично из-за необходимости активизировать собст-нснную детскую самость, не навязывая своих моделей существования. Можно видеть, как это отличается от "объективного" наблюдения детей, когда детская самость наблюдателя находится под контролем. Несмотря на то, что большинство из тех, кто наблюдает детей, знает, что такая объективность недостижима, немногие последуют за Кохутом, который поощряет явное сме­шение себя и другого.