|
Л. С. ВЫГОТСКИЙ центра к нервам. Ближайшей материальной причиной всякого восприятия он признает не центростремительное движение, а центробежное, и центрифугальная теория психологических феноменов, таким образом, содержится целиком в его учении о страстях, и притом в наиболее общей форме. В стремлении к полной апологии картезианского учения, столь типичном для определенного направления современной психологии, желающего видеть в этом учении возможность примирения натуралистического и теологического подходов к человеческой душе, Сержи защищает следующую мысль. Там, где Джемс выступает противником Декарта, там, где он расходится с центробежной . теорией страстей, там правда оказывается на стороне великого философа и продолжателей его дела, т. е. создателей иннервационной теории ощущений — этого позднейшего воплощения картезианской идеи. Сержи находит для этого и фактические подтверждения. Ему представляется, что естественным следствием идеи о центральном происхождении ощущений является признание того факта, что возможно существование страсти при абсолютном молчании внутренних органов, так как духи вызывают страсть, даже не достигая в каких-то случаях этих органов и не производя в них никаких изменений. Это утверждение приводит нас непосредственно и прямо к опытам Шеррингтона: когда собака в известном отношении как бы отделена от висцеральных органов, она сохраняет все же способность испытывать и проявлять эмоцию. Теория Джемса не в состоянии избежать сделанных Шеррин-гтоном возражений иначе, как с помощью ссылки на возможность аффективных галлюцинаций. Подобно тому как возможно галлюцинаторное восприятие, абсолютно не периферического происхождения, так же возможны и галлюцинаторные эмоции, т. е. галлюцинаторные восприятия телесных изменений, в которых обычно эмоция проявляется, при отсутствии этих изменений в действительности. Декарт решительно отвергает такую возможность, хотя его центрифугальная теория эмоций, казалось бы, прямо приводит нас к необходимости допустить аффективные галлюцинации. Не ссылаясь на них, оставаясь верной внутренней логике своей системы, теория XVII в. менее болезненно, чем ее младшие собратья по успеху, приспосабливается к современному опытному знанию. Было бы, однако, большим заблуждением считать, что в данном случае Джемс оказывается на противоположном полюсе по отношению к картезианскому учению. Легко убедиться как раз в обратном: в том, что, и расходясь с известной частью этого учения, он целиком остается в пределах его системы. Для доказательства мы хотели бы сослаться на два обстоятельства. Первое связано с упомянутым уже учением Джемса об аффективных галлюцинациях, которое представляет собой как бы теоретический эквивалент центробежной теории страстей, как бы другой вариант решения той же проблемы, которая заставила и самого — 241 —
|