|
“Коммуникация в России – это ужас!” – этот вопль души знаком всякому “западнику”, пытавшемуся понять, “кто, кому и с каким эффектом передал информацию в России. Различия в ценностях и мотивах и сами по себе могут создать недоразумения, а в условиях искаженной коммуникации их даже порой невозможно прояснить. Часть искажений можно отнести за счет формальных “правил игры” корпоративной культуры, которые являются само собой разумеющимися для одних “игроков”, но абсолютно чужды и непонятны (что важнее) другим. Что следует демонстрировать на службе, а что скрывать? О чем можно советоваться с подчиненными и о чем – с руководством? Какие вопросы задавать ни в коем случае не нужно? Разумеется, в разных культурах эти “негласные, но обязательные к исполнению” правила разные. Специфика ситуации у нас состоит в том, что одни все время должны угадывать, как “это” принято у других. Существует, к примеру, особый вид наставничества, когда русские коллеги, работающие в иностранной корпорации, обучают новичка обращению с работодателями; адаптировавшиеся в такой корпоративной культуре охотно инструктируют желающих туда попасть, прямо объясняя, что может понравиться и как оное демонстрировать. Пока советы существуют в форме устной традиции. Более того, среди потенциальных претендентов на работу ходят свои легенды в отношении различных корпораций, опять-таки пока в устной форме. Но устные “черные списки” мест, куда идти работать не следует, совсем недолго сделать письменными. Все это – нормальные процессы ориентировки в иной организационной культуре. Может вызывать озабоченность только то, что эта ориентировка предполагает отнюдь не понимание, а лишь манипуляцию, и полна все тех же подавленных и явно негативных чувств, о которых шла речь выше. Так снаряжаются не для того, чтобы вместе работать, а чтобы “вспоминать Штирлица”. И еще: отсутствие прямой коммуникации между русскими и иностранцами на эти темы просто поразительно. Как будто можно выучить язык партнера, повернувшись к нему спиной... Но и нормы деловой коммуникации – это только “вершина айсберга”. Есть вопросы, которые не решаются простым усвоением “правил игры”. Русские мальчики, с ходу усвоившие требуемые Большим Братом стандарты коммуникативного поведения: энергичное рукопожатие, консервативный костюмчик, фирменную улыбку, настойчивость и оптимизм при строжайшем соблюдении субординации – все равно нелепы и смотрятся как пародия на райком комсомола, того гляди запоют “Мы рождены, чтоб сказку сделать былью”[*]...Английский их хорош, да мотивчик уж очень знакомый. Пресловутая “американская улыбка” так же бессмысленна для русского наблюдателя (не несет информации, ничего не означает), как лишено смысла столь же одиозное ее отсутствие у русских для наблюдателя западного. И тот, и другой раздражаются, но не это важно: вопрос в том, как читается и интерпретируется поведение человека из другой культуры после того, как окончательно станет понятно, что он – другой. На что смотреть, к чему прислушиваться? В самом деле русский партнер сопротивляется, упрям и уклончив или не смотрит в глаза по совершенно иным причинам, а его “да” просто невидимо чужому глазу среди десятка “других сигналов”? Сотни подобных мелочей, интерпретируемых в разных культурах по-разному, создают дополнительный “скрип” в коммуникации – как песок, попавший в шестереночный механизм. — 46 —
|