|
Это состояние недостаточного количества информации побуждает обратиться к исследованию низших животных. Роджерс именно так и поступил, и, как вы увидите дальше, логически это полностью оправдано, поскольку тенденция актуализации не ограничивается только человеком или даже человекообразными, а скорее относится ко всему живому – и к растениям, и к животным. В одной из своих работ Роджерс (1961, с. 177-178) предлагает рассмотреть льва, безусловно достойного и достаточно представительного члена животного мира. Лев, по-видимому, не обременен социальными ограничениями в любом смысле, как они понимались Фрейдом. Хотя это можно оспорить, я полагаю, что это более или менее справедливо. Оказывается, что лев достаточно милостив, вступает в половые отношения в основном со своей супругой и только изредка – с другими львицами, с любовью заботится о своих детях до тех пор, пока они не вырастают настолько, чтобы выйти в мир, и убивает, только если голоден или чтобы защитить себя и свою семью. Здесь нет никакого необоснованного зла, нет никаких свидетельств эгоизма, действительно не совместимого с интересами других. Согласно Роджерсу, сходство между жизнью льва и жизнью человека не случайно. Если бы человек выражал свои природные потенциальные возможности, он вел бы достаточно упорядоченную, конструктивную, нравственную жизнь, не нуждаясь в контроле со стороны общества. Здесь мне придется остановить этот спор, поскольку его не так-то просто разрешить. Естественно, кто-нибудь, придерживающийся точки зрения Фрейда, мог бы найти в мире животных организмы, для которых убийство вполне обычно, например росомаху или ласку, или сосредоточиться на серьезных ограничениях самоактуализации, которые лев накладывает на свои жертвы. И спор продолжится. Пока достаточно осознать, что модель самореализации, примером которой является теория Роджерса, – серьезная и достойная альтернатива модели психосоциального конфликта. Разобравшись с представлением о том, что функция врожденных потенциальных возможностей – поддерживать и улучшать жизнь, мы готовы подробнее рассмотреть их конкретное содержание. Это удивительно, но Роджерс почти ничего не говорит по этому поводу. Практически единственное, что можно понять, внимательно читая Роджерса, – это то, что он рассуждает в терминах какого-то генетического проекта, к которому по ходу жизни добавляются форма и содержание. Но четкие очертания этого проекта остаются загадкой. Имеет ли он отношение к таким биологическим аспектам, как размер и тонус мускулатуры, совершенство структур и организации мозга и скорость протекания метаболических процессов? Имеет ли он отношение к более психологическим моментам, таким, как потребности в господстве, в том, чтобы обладать богатым воображением или быть общительным? Роджерс практически не указывает никакого направления. Еще один вопрос, который остается без ответа, касается того, существуют ли какие-то различия между людьми во врожденных потенциальных возможностях. Как вы увидите при рассмотрении периферического уровня личности, очень полезно, чтобы теория подобного рода могла постулировать такие индивидуальные различия. Честно говоря, возникает ощущение, что Роджерс с этим согласен, но нигде он не говорит об этом достаточно явно, что могло бы породить уверенность в этом ощущении. — 78 —
|