|
Согласно Бругману, указательные слова индоевропейских языков организованы в соответствии с простой системой видов указания. Принимая эту гипотезу, мы хотели бы использовать ее прежде всего для строгого разделения позиционных и ролевых указательных слов; важно, кроме того, отметить существование трех способов указания. В тех языковых семьях, в которых глаголу и глагольному восприятию мира придается меньшее значений, чем в индоевропейской, вполне могут существовать и другие виды указания. Нетрудно представить себе некоторые возможности такого рода, однако без достаточной фактической базы все это обречено оставаться праздной игрой теоретической фантазии. Все эти возможности следует иметь в виду не в качестве альтернативы указанным видам дейксиса, а в качестве дополнения к ним: ведь дейксис в пространстве и дейксис в акциональном поле межсубъектного коммуникативного акта остаются наиболее распространенными и наиболее важными видами указания. Можно полагать, что чистый лексикон не является простой совокупностью звуковых образований и каждая единица в нем обладает определенной функцией. В этом смысле и различные классы назывных слов также входят в чистый лексикон, причем для каждого слова указывается, является ли оно именем или глаголом, предлогом или чем–то еще. Феномен индоевропейского корня возникает благодаря тому, что многие материально близкие явления имеют близкие в звуковом отношении обозначения, а между классами слов существуют определенные структурные отличия. То, что один и тот же корень многократно встречается в большой группе слов, принадлежащих к разным классам, есть естественный, но сематологически отнюдь не обязательный факт; как известно, в индоевропейском отнюдь не для каждого корня можно указать имя и глагол, которые бы его одновременно содержали. Еще реже встречается ситуация, когда общий корень имеют, кроме того, предлоги и числительные, тем более — указательные частицы. Можно представить себе такие языковые системы, в которых невозможно существование рядов однокоренных слов; во всяком случае, известны языки, где это явление развито в гораздо меньшей степени, чем у нас. Класс назывных слов, которые в третьей главе были проанализированы sub specie репрезентативного поля, то есть синтаксически, я хотел бы теперь рассмотреть в сематологическом аспекте. Можно ли говорить о видах номинации в том же смысле, в котором Бругман говорил о видах указания? Для сематолога классификация номинативных слов — та роза в садах лингвистики, на которой больше всего шипов. В синтаксическом исследовании Ваккернагеля содержится лучший, на мой взгляд, обзор ранних этапов теории классов слов; полезным дополнением к этим данным может служить история немецкой грамматики Еллинека. Брёндаль[231] производит впечатление человека более искушенного в философии, чем Ваккернагель (ср., в частности, его анализ таблиц категорий Аристотеля); тем не менее, на мой взгляд. Ваккернагелю лучше удается проникнуть в дух античной философии. — 246 —
|