Теория языка

Замечательно, что форманты, приводившиеся выше в качестве примеров (–bа– в латинском имперфекте и –bi– в футуруме), связаны по своему происхождению не с указательными частицами, а с бытийным глаголом (греч. ??, нем. bin), что вообще характерно для индоевропейских языков. Между тем наиболее естественным казалось бы обозначение прошедшего и будущего на основе исходной точки типа 'здесь'; по аналогии с локативными da и dort 'там', обозначающими положение в пространстве относительно hier 'здесь', можно было бы ожидать и появления темпорально–дейктических маркеров. По свидетельству одного специалиста, индоевропейские аугменты следует рассматривать как исходные дейктические показатели. Впрочем, подобные дейктически–номинативные словосочетания, таким образом, попадают в число композитов, а понятие (словесного) композита неоправданно расширяется: в этом случае чисто синтаксические показатели типа падежных должны рассматриваться в качестве (обычных) слов, а флективные фломытипа Hauses 'дома' (род. п.) — в качестве композитов. Против этого свидетельствует наше представление о языке как о двухклассной системе; сходным образом ни один математик не решился бы уравнять обозначение операций типа +, -, x, ? и т.п. с обозначениями чисел. Тем самым мы опять возвращаемся к феномену символических полей в языках.

3. Признаки понятия «слово». Опыт определения

Что же такое слово?. Мейе определял понятие слова следующим образом: «Слово является результатом сочетания (association) определенного значения с совокупностью определенных звуков, пригодного для определенного грамматического употребления»[229]. Если отвлечься от несколько расплывчатых формулировок типа «ассоциация» или «совокупность... звуков», то нельзя не признать критерии, предложенные Мейе, весьма удачными; при этом практически не имеет значения, учитывается ли наличие ассоциируемых друг с другом звуковой совокупности и смысла как один или как два различных критерия. Гораздо более существенной представляется задача теоретического разграничения слова и предложения.

Тем не менее следует подчеркнуть, что словом может быть не всякое «звуковое целое», а лишь такое, которое обладает фонемной структурой; разного рода возгласы или непосредственно звукоподражательные образования, выходящие за пределы ограниченного фонемного инвентаря языка, таким образом, исключаются. С другой стороны, так называемые «бессмысленные слоги» и сочетания слогов (хорошо известные нейропсихологам), несмотря на наличие фонемной структуры, не обладают смысловыми ассоциациями в понимании Мейе. Следует теперь заменить неопределенное понятие «ассоциации» на одну из знаковых функций, введенных в модель языка. Речь идет при этом о наиболее широкой трактовке понятия слова, когда даже такие звуковые образования, которые мы считаем представителями одноклассной системы (например, обычные в языковом общении междометия) тоже претендуют на то, чтобы быть включенными в словарный состав языка. Остается лишь установить, удовлетворяют ли они второму критерию Мейе.