|
В заключение еще раз подчеркнем, что все неязыковые репрезентативные инструментарии мы привлекаем лишь в качестве анализаторов языковых средств репрезентации и отнюдь не ставим перед собой цель детально анализировать сами эти инструментарии. Было бы совсем иной задачей описать, как другим по сравнению с нотной записью способом можно было бы изобразить музыкальное произведение, если вознамериться предложить что–либо новое. О том, что можно было бы делать, ко не делают с помощью звуков, речь идет в нашем анализе звукоподражательного языка. Однако, как мне представляется, следовало бы в нашем скромном описании увидеть и найти импульс для того, чтобы побудить производить анализ репрезентативных средств человека на несколько шагов дальше того, что имеется. Что это возможно, я не сомневаюсь; но как это можно было бы сделать, я еще не знаю, Факты языковой репрезентации, как мы намереваемся показать ниже, вызывают проблемы, которые еще не попали в поле зрения математиков. 4. Соотношение образа и символа; материальная верность и реляционная верность Выяснение соотношения между понятиями образ (Bild) и символ (Symbol) представляется необходимым. Самым настоятельным образом требуется, чтобы логики уточнили это для анализа языка и предоставили в наше распоряжение. Большинство лингвистов, подобно нам, нисколько не сомневаясь, оперирует композитом Sprach–Symbole (языковые символы) в оппозиции к понятию образного изображения. Мы вновь оказываемся перед поставленным Лессингом в «Лаокооне» вопросом, репрезентирует ли язык образно, и предлагаем еще до того, как в последующих параграфах речь пойдет о деталях, следующие соображения общего порядка. Исходными примерами для «образов» служат фотоснимки и картины, а исходными примерами для репрезентаций, оперирующих символами, являются, например, нотный стан музыканта и представление колебаний температуры с помощью температурной кривой. Мы могли бы легко доказать, что существуют разнообразные переходы и промежуточные формы; представим себе линейную последовательность видов репрезентации от максимально мыслимой степени образности до чистейшей символики (в неромантическом смысле слова). Языковая репрезентация далеко отстоит от крайнего случая чистейшей образности и располагается близко от другого крайнего случая, во всяком случае, ближе к нему. Короче говоря, оказывается, что ни один из крайних случаев практически не реализуем и практически непригоден; выясняется, напротив, что все известные средства репрезентации используют в различном соотношении момент отражения в сочетании с моментом «произвольного» (чистого) соотнесения. — 153 —
|