|
Впрочем, такие выводы нельзя считать обоснованными, как показывает очень простой, но важный для социологии опыт, который поставил однажды на речных гольянах Эрих фон Гольст. Он удалил у одной-единственной рыбки этого вида передний мозг, отвечающий, во всяком случае у этих рыб, за все реакции стайного объединения. Гольян без переднего мозга выглядит как нормальный, нормально ест, нормально плавает, и единственный отличительный признак в его поведении состоит в том, что ему безразлично, следует ли за ним кто-нибудь из товарищей, когда он выплывает из стаи. Таким образом, у него отсутствует «уважительное отношение к товарищам», свойственное нормальной рыбе, которая, даже если очень интенсивно плывет в каком-нибудь направлении, уже с самых первых движений нерешительно оглядывается на товарищей по стае: для нее важно, плывут ли за ней другие и много ли их. Товарищу без переднего мозга это было совершенно безразлично; если он видел корм или по какой-то другой причине хотел куда-нибудь свернуть, он решительно туда направлялся. И вот что тогда происходило: вся стая следовала за ним. Оперированное животное именно благодаря своему дефекту стало бесспорным фюрером. [Немецкое слово F?hrer означает «лидер» или «вождь». В этом месте неизбежно возникает ассоциация с Гитлером] Действие внутривидовой агрессии, отталкивающей и отдаляющей друг от друга животных одного вида, противоположно действию стадного инстинкта, так что, само собой, сильная агрессивность и очень тесная сплоченность стаи несовместимы. Однако менее крайние проявления воздействий обоих механизмов поведения вовсе не исключают друг друга. У многих видов, образующих очень большие скопления, отдельные особи все же никогда не придвигаются друг к другу ближе некоторого определенного предела: между каждыми двумя животными всегда сохраняется какое-то постоянное расстояние. Хорошим пример - скворцы, рассаживающиеся на телеграфном проводе с правильными промежутками, словно жемчужины в ожерелье. Расстояние между двумя птицами в точности соответствует их возможности достать друг друга клювом. Когда скворцы только что сели, они размещаются случайным образом; но те, которые оказались на слишком близком расстоянии, тотчас затевают драку, отгоняя друг друга, и она продолжается до тех пор, пока повсюду не установится «предписанная» индивидуальная дистанция, по удачному выражению Гедигера. Пространство, размеры которого определяются индивидуальной дистанцией, можно рассматривать как своего рода маленькую «переносную территорию», потому что механизмы поведения, обеспечивающие его сохранение, в принципе ничем не отличаются от механизмов, определяющих разграничение владений. Бывают и настоящие территории - например, у гнездящихся колониями олушей. Их территории возникают точно так же, как распределяются сидячие места у скворцов: крошечное владение пары олушей имеет как раз такие размеры, что две соседние птицы, находясь каждая в центре своего «участка», то есть сидя на гнезде, только-только не достают друг друга кончиками клюва, если обе вытянут шеи, насколько могут. — 93 —
|