|
Можно привести и другие примеры очевидных ограничений, наложенных строением организма на психику и сознание. В достаточно изящном эксперименте было, например, продемонстрировано влияние весьма неожиданного анатомического ограничения на возможности психической деятельности. Оказалось, что рельеф ушной раковины связан с точностью локализации звуков в пространстве. Один из испытуемых весьма слабо определял местоположение источника звука в вертикальной плоскости. Однако его способность к локализации резко улучшилась при прослушивании им звуков, зарегистрированных в слуховом проходе других испытуемых. Так выяснилось, что локализация звука в пространстве зависит от физических характеристик ушной раковины, а не от каких-либо психических способностей испытуемого3. Итак, конечно же, допущение об отсутствии ограничений есть идеализация. Утверждение о неограниченных возможностях мозга означает лишь то, что реальными ограничениями, наложенными на мозг, 1См., например, Хьюбел Д. Глаз, мозг, зрение. М.„ 1990, с. 26-28. 2Любопытно, что разные авторы называют различные скорости, обнаруженные Гельмгольцем. По мнению Л. В. Соколовой, она равна примерно 120 м/с. (Соколова Л. В. Развитие учения о мозге и поведении. СПб, 1995, с. 82). П. Фресс говорит об измеренной Г.Гельмгольцем скорости, равной 50 м/с. Фресс П. Развитие экспериментальной психологии. // Экспериментальная психология (под ред. П. Фресс. Ж. Пиаже.), I. М„ 1966, ), а И. М. Сеченов — о 30 м/с. (Сеченов И. М. Избр. философские и психологические произведения. М., 1947, с. 364), Такой разнобой лишь подчёркивает, что конкретная величина скорости не имеет значения для изучения психики и поведения. 3См. Альтман Я. А. Локализация движущегося источника звука. Л.. 1983, с. 15-16. 263 можно спокойно пренебречь, когда речь идет о психике и сознании. Тем самым предлагается рассматривать не реальный, а идеальный мозг. Те ограничения на скорость или объем переработки информации, которые обнаруживаются в психологических исследованиях, должны объясняться не физиологией или анатомией центральной нервной системы, а логикой психической деятельности. Психологика тем самым постулирует: логика познавательной деятельности накладывает на информационные преобразования в психике и сознании ограничения, которые настолько мощнее физиологических ограничение что последние не следует использовать для объяснения психических явлении. Целесообразность введения идеального мозга в качестве идеализированного объекта теории в принципе не может быть ни доказана, ни опровергнута опытным путем. Известно, скажем, огромное количество данных, которые, казалось бы, говорят о влиянии физиологических ограничений на возможности психики. Достаточно напомнить, что мозговые нарушения приводят к серьезным психологическим сбоям и ограничениям в возможности информационных преобразований. Но все эти наблюдения не могут опровергнуть идеализацию. Эти данные говорят лишь о том, что для нормального протекания психических процессов требуется нормальное функционирование мозга. Вряд ли такое понимание выглядит совсем уж неестественным. Поясним это метафорой: отключение компьютера от источника питания или сбрасывание его с Эйфелевой башни снизит возможности компьютера по переработке информации до нуля, но из этого не следует, что характеристики работы компьютера (например, объем памяти или быстродействие) зависят от источника питания или высоты башни. Сходную метафору использует Р. Грегори, который заметил, что если у радиоприемника отпаять сопротивление, и он после этого начнет свистеть, то это ещё не означает, что данное сопротивление можно назвать «центром торможения свиста» '. — 226 —
|